Поединок. Выпуск 18
Шрифт:
Уже смеркалось, но на Тверской было людно. Барский вид Чечеля и его дамы резко контрастировал с убогой толпой. – Они идут за нами, – сказала Нина. – А вы боитесь? – У меня в муфте браунинг. – Я думаю, пока до этого не дойдет.
Они перешли Страстную площадь, прошли мимо заколоченного Елисеевского и свернули в Козицкий. Потом на Дмитровку. А вот и Столешников.
– На лошадок пошли, – обрадовался Семен, – телефонируй Сабану, пусть приезжает.
Чечель и Нина вошли в дверь столовой. Обычной нынешней обжорки, где кормили овсяной кашей и почему-то
– На лошадок. – Чечель протянул ему сотенную ассигнацию. – Прошу-с. – Человек открыл дверь.
Они поднялись на второй этаж. Опять дверь, со звонком. Чечель повернул его три раза. Из распахнувшейся двери на темную лестницу вырвался свет и веселые голоса. Швейцар в ливрее, фуражке в галунах, получив мзду, принял их пальто бережно, словно они из фарфора сделаны. – Прошу-с, господа.
Одна из комнат – буфетная. Да, здесь не знают о нужде и голоде. В свете свечей переливались разноцветные бутылки, лежали в вазах фрукты, шоколад, бутерброды. – Ты выпьешь шампанского? – спросил Чечель. – Немного.
А буфетчик в черном фраке, белоснежной манишке с бабочкой. Все как в старые добрые времена, уже хлопнул пробкой. Заискрилось, запенилось в бокалах веселое вино. К стойке подошел человек в щеголеватом пиджаке, с жемчужной булавкой в галстуке. – Папиросы есть? – Асмоловские-с. – Дай, любезный, пару пачек.
Мельком посмотрел на него Чечель и узнал Мартынова. С трудом, но узнал. И сразу же ему стало спокойно: – Мне тоже пачку. Буфетчик протянул коробку: – На лошадок-с не желаете взглянуть? – Конечно. Дорогая, подожди меня здесь. Чечель усадил Нину за стол.
В соседней комнате, огромной, без мебели, толпился народ. Кого здесь только не было: завсегдатаи скачек в модных, не потерявших лоск костюмах, дельцы, напуганные временем, шустрые карманники с Сенного рынка, спокойные налетчики. У самого стола уже стоят двое из банды Сабана. Пришли рискнуть да погулять малость.
Чечель протолкнулся к огромному столу. Вот оно «птишво» – механические бега.
Мишка Чиновник в серой визитке и полосатых брюках, лорд прямо, а не крупье, командовал за этим столом.
– Ставок больше нет! – крикнул он, нажал рычаг, и побежали четыре лошадки вокруг стола. Круг. Еще. Финиш.
– Первым пришел рысак под номером три. Получите выигрыш, господа. – Крупье лопаткой пододвинул груду денег к человеку в сером костюме.
– Позвольте. – Чечель протолкнулся к столу, бросил пачку денег. – На все. Мишка мазанул глазами по его лицу.
– Ваш номер, сударь? Сколько ударов будете делать? – Двойка. Поэтому играю дважды. Посыпались на стол деньги. – Третий! – Третий! – Четвертый! – Второй! – Игра сделана, ставок больше нет.
Крупье вновь пустил лошадок. Круг. Еще один. На последнем вперед вырвалась черная лошадка с единицей, написанной на крупе.
– Выиграло заведение. – Крупье сгреб ставки в ящик. – Желаете еще? – Мишка улыбнулся нагловато-вежливо и посмотрел на Чечеля.
Полковник
Лошади побежали, а серая в яблоках с двойкой на крупе, так приглянувшаяся Чечелю, словно услышав и поняв его, бойко взяла с места. И первой прибежала к финишу.
Крупье лопаточкой подвинул полковнику кучу денег. – Больше играть не будете? – Пока повременю. В комнате часы забили гулко и тревожно.
– Господа! – объявил крупье. – Перерыв пять минут.
Мишка сложил деньги в сумку. Вышел из комнаты. Теперь он двигался стремительно. Схватил пальто, нахлобучил шапку, подошел к черному ходу. Прислушался. Стукнул трижды в дверь. Ему ответили так же. Мишка повернул ключ. В казино вошли Бахтин и чекисты.
– Уходи. – Бахтин толкнул Мишку в дверь. – Литвин, разденься и войди туда.
Чечель вошел в буфетную и увидел, что за столом, напротив Нины, сидит человек с жирным актерским лицом и золотой лирой на лацкане визитки. – Вас сюда приглашали? – спросил Чечель.
– Садись, полковник, будешь умным, уйдешь отсюда живым и бабу свою уведешь. – А если не буду? – Чечель сел.
– Тогда все равно скажешь, где деньги. Только умрешь смертью мучительной, страшной, а бабу твою по кругу пустим. Смотри, мои молодцы на нее как на мед смотрят.
Чечель обернулся, все столики в буфетной были заняты людьми Сабана, только у самой стены, рядом с дверью, пил шампанское Мартынов. – Что тебе надо? – Франки. – Откуда узнал о них?
– Голуба-душа, – засмеялся Сабан и щелкнул пальцами. К столу подбежал один из бандитов. – Шампанского, – приказал Сабан. Через минуту на столе появилась бутылка.
– Выпьем, полковник. А потом поедем в кассу твою. Я человек добрый, оставлю тебе на лошадок немного. Пей. – А если я тебя шлепну? – улыбнулся Чечель. Сабан посмотрел на него и понял, что этот человек может все.
– А зачем? За деньги? Нет, не шлепнешь меня. Не успеешь просто. – Сабан поставил бокал. – Пошли! Краем глаза Чечель увидел появившегося Литвина. – Легавый, – крикнул один из бандитов. Раздался выстрел. Потом еще. В комнату ворвался Бахтин с чекистами. – Бросай оружие! ЧК!
Сабан рванул из кармана гранату-лимонку. Но сорвать кольцо не успел. Нина вывернула из муфты руку с браунингом, всадила ему пулю точно в лоб. Рухнул со стула Сабан, покатилась по полу граната. Чекисты обыскивали бандитов. Чечель оглянулся и увидел Бахтина, сидящего прямо на полу рядом с лежащим Литвиным. Орест умер сразу. Бандитская пуля пробила висок, и из черной дырочки, пульсируя, вырывалась кровь. Бахтин не видел комнаты, не видел бандитов и чекистов. Он смотрел только на лежащего перед ним товарища, нашла пуля доброго, смелого, нежного Ореста, с которым было пережито столько горя и радостей. Ради того, чтобы спокойно жили в этом городе большевики, положил свою жизнь честный человек, хороший сыщик.