Поединок. Выпуск 18
Шрифт:
А Михаил Иванович Козлов нашел все-таки хитрый ход. Он попросил графа Щербатова, и тот пригласил его на обед в Английский клуб. Там, в курительном салоне он и нашел Акулова. Они мило раскланялись. Козлов был человеком светским, устраивал раз в месяц рауты у себя на Фуршадской. В его доме бывало много нужных людей. Поэтому Акулов был с ним особенно любезен. Козлов присел в кресло рядом с ним, закурил сигару.
– Слышал, вас поздравить можно? – Он выпустил плотный шар дыма. – Да сделали кое-что.
–
– Один точно убил Фоста. Это уже доказано. А на остальных свидетель показывает. Представьте дураков. Наняли в «Фортуне» таксомотор и разъезжали на нем из дома в дом. Они убивали, а шофер ждал. Вот он-то и есть мой главный свидетель. – Он в арестантском доме?
– Зачем? Человек напуган, согласен на всемерное сотрудничество.
– Правильно мне говорили, Игорь Сергеевич, – сказал, вставая, Козлов, – вы действительно лучший следователь Петербурга. Позвольте откланяться. Двадцатого жду у себя. А то избегаете вы меня. Избегаете.
Манасевича-Мануйлова Усов застал в бильярдной у Доминика. В низком прокуренном зале свет ламп тонул в клубах табачного дыма. За одним из столов играл редактор и хозяин «Вечернего времени» Борис Суворин. Мануйлов стоял в углу, он «держал мазу» за игру своего шефа. Игра по-крупному. Партия – «катенька».
– Петр Федорович, – обрадовался Мануйлов, – может, заложитесь?
– Да не до того, Иван Федорович. Дельце у меня к вам.
– То, о чем говорили, в отношении надворного советника Бахтина? – Именно.
Мануйлов потер большой палец правой руки об указательный. Усов понимающе кивнул и достал пять сотенных. – Думаю, хватит?
– В опасное дело втравливаете, – Мануйлов взял деньги, – в очень опасное. Знаете, ссориться с самим Филипповым… Бахтин-то у него на отличном счету. Да потом в Париж за орденом ездил. Трудновато. – Добавить, что ли? – усмехнулся Усов. – Не мешало бы. – Столько же после выхода статьи.
– Партия! – радостно крикнул Борис Суворин. – Ванька! Ты мазался? – А как же, – радостно ответил Мануйлов. – По чем? По «петруше»? Можешь получить.
Усов посмотрел на радостного Мануйлова и подумал, что только жизнь не делает с человеком. Удачливый работник загранагентуры, резидент в Ватикане, ловкий контрразведчик в японскую стал мелким биллиардным жучком. А почему? От жадности спалился, да от того, что нечист на руку был.
На секунду пример Мануйлова устрашил его. Но всего лишь на секунду.
Борю Ильина похоронили в полдень. Отпели в церкви, закопали, шли за гробом почти все сыщики Петербурга, да пристава и их помощники. Приехал директор Департамента полиции.
Из всех родных были брат-гимназист, да старшая сестра – бестужевка. Ее вел под руку Филиппов. Засыпали могилу. Городовые поставили мраморный
– Говорят, что вы отомстили за брата. Это правда, Александр Петрович?
– Это не месть, Женя. Вы должны понять, что службу нашу нельзя использовать для побуждений личных. Я остановил уголовника. Остановил пулей. То есть наказал зло.
– Но тогда, – спросил Женя Ильин, чудовищно похожий на брата, только моложе, – вы же сами сотворили зло, убив этого человека.
– Да, Женя. Но такова моя служба. Я караю зло злом. – И вы думаете, это поможет?
– Нет. С того момента, как Каин убил Авеля, это не помогло ни разу. – Так чем же можно победить зло?
– Видимо, добром, Женя, но я не знаю, как это делать. Кем вы хотите стать после окончания гимназии? – Авиатором, как мечтал Боря. – Ну, дай вам Бог.
Дома Бахтин снял мундир и прилег на диван. Пестрый котенок по имени Луша немедленно залез к нему на грудь и заурчал, уткнув в рубашку розовый нос. Тишина квартиры, урчание котенка, сумерки, прилипшие к окну, наполнили его покоем, и Бахтин задремал.
Разбудил его звонок. В прихожей чей-то незнакомый голос препирался с Марией Сергеевной. С урчащим котенком в руках Бахтин вышел в переднюю.
– Я им говорила, Александр Петрович, что вы спите, да они…
Перед Бахтиным стоял высокий, плотный, даже толстый человек в черном дорогом пальто, белом шелковом шарфе, в руке он держал цилиндр. – С кем имею честь? – Присяжный поверенный Усов Петр Федорович.
– Извините меня, господин Усов, что я по-домашнему, но, право, я нынче гостей не ждал. Проходите.
– У вас милая кошечка, Александр Петрович. Говорят, трехцветные кошки приносят дому удачу и достаток. – Прошу. В гостиной Бахтин надел висящий на стуле мундир. – Садитесь. – Господин Бахтин, давайте сразу к делу. – Давайте.
– Я представляю самих арестованных вами третьего дня людей. – Бандитов.
– Это в социальном понимании. А в божеском – людей. Вы, конечно, будете выступать на суде? – Естественно.
– Помогите родственникам арестованных и вы сразу станете богатым человеком. – Не понял. – Сто тысяч? – Они с вами?
– Я же не дурак, господин Бахтин, чтобы приносить с собой такие деньги к вам. – Значит, понимаете, что я могу сделать. – Сто пятьдесят.
Бахтин шагнул к Усову. Тот, несмотря на свою грузность, проворно вскочил. – Не…
Он не успел закончить. Кулак Бахтина опрокинул его на пол. Бахтин налил воды в стакан, плеснул в лицо Усову, тот застонал, оперся руками о пол и начал медленно подниматься. Бахтин рывком поставил его на ноги, вытащил в переднюю, открыл дверь и вытолкнул наружу, выкинув вслед ему пальто.