Поединок. Выпуск 3
Шрифт:
Она засмеялась.
— Чудно? — он улыбнулся.
— Почему? Многие девушки боятся пауков, мышей, змей.
— Но я же не девушка, — заметил он.
— Вот этого я не знаю.
Он лег на спину, закрыл глаза. На лбу у него собрались морщинки, губы были крепко сжаты.
Глядя на него искоса, она вдруг почувствовала прилив симпатии к этому непонятному, но, видимо, очень смелому парню. И сейчас, с густой, неухоженной бородой, он казался ей более мужественным и естественным, чем там, в Туапсе. И она неожиданно не только для него, но и для себя, нагнулась и поцеловала его в губы. Он вскочил, точно подброшенный. Нет.
Он наклонился, протянул к ней руки. Она погрозила пальцем. И сказала:
— Но-но... Не двигаться...
Он сразу сник. И опустил голову. Потом, словно набравшись сил, спросил напрямик:
— Ты рада, что на связь пришел я?
— Нет.
Он вздрогнул от ее ответа. И взгляд его стал отчужденным. Злым.
— Глупый, — как-то совсем по-матерински сказала она. — Я волнуюсь... Долинский видел тебя однажды. И твое пребывание здесь опасно...
— У меня есть приказ — убрать Долинского, если он больше не нужен тебе.
— Он мне не нужен... — устало ответила она. — Он даже опасен. Обратил внимание, что в клетке осталось только два голубя.
— Но теперь ты голубей передала мне. Вдруг он спросит, где они?
— Скажу, что продала на рынке...
— Он поверит?
— Какая разница.
За круглыми зелеными кустами держи-дерева, меж стволов старого дуба, пахнущих трухой и сыростью, показалось пегое тело лошади, навьюченной двумя корзинами, Грек Костя шел слева, держа в руке уздечку. Шея его была обмотана пестрой, в синюю и красную клетку, косынкой. Лошадь цокала копытами. Шмель кружился над ней, норовя сесть на спину.
— Полный порядок, — Костя придержал лошадь.
— Ты уверена, что вещи твои не станут проверять? — спросил Кравец.
— Уверена, — ответила она тихо и спокойно. Посмотрела на корзины оценивающе. Спросила: — Не мало?
— Динамита столько, что от дачи Сизова не останется камня на камне, — заверил Костя. — Главное, уйти вовремя.
Он вынул из кармана плоскую металлическую коробочку, по виду напоминающую портсигар. Пояснил:
— Взрыватель химический. Нажмешь кнопку. И взрыв произойдет через сорок — шестьдесят минут. Сорок гарантированы. За это время нужно уйти из дачи. И как можно дальше.
— Я буду ждать тебя у оврага. Как договорились, — напомнил Кравец.
Клавдия Ивановна кивнула. Костя открыл замки и поднял крышку громадного чемодана из коричневой кожи, стоящего за деревом.
— За свои вещи не волнуйся, — сказал он Клавдии. — Вещи я сохраню.
— Постарайся.
— Слово — закон...
Костя аккуратно начал вынимать из чемодана кофты, платья, туфли, платки...
— Долинский не появлялся? — спросил Кравец.
— Коллекция здесь, — усмехнулся Костя. — Ему по-прежнему нужна фелюга.
— Это хорошо, — сказала Клава.
Внизу, за обрывом, круто изгибалась дорога, скатывающаяся к неширокому, усыпанному галькой берегу. По дороге ползли телеги, шли пешие, ехали конные солдаты... Над дорогой клубилась пыль, гудел людской говор, слышалась матерщина. Кубанская армия дружно отступала...
22. Западня
Южная стена дачи была окутана хмелем и глицинией,
Грек Костя остановил лошадь возле арки, которую перегораживали чугунные ворота, нехитрые узором, но высокие и надежные. Тени от них падали внутрь двора на посыпанную песком площадку, на солдата-часового, вышагивающего перед воротами.
Покряхтывая, без всякого энтузиазма Костя снял с лошади два чемодана. До неприличия громко торговался с Клавдией Ивановной из-за червонца, то хлопая ладонью лошадь, то свою волосатую грудь. Рубашка на греке была расстегнута, рукава засучены. Плюнув себе под ноги, он сказал Клавдии Ивановне:
— Запомни, дамочка, на мне не разбогатеешь.
Сверкнув зло глазами, вскочил на неоседланную лошадь и ускакал.
— Эй! — крикнул часовой. И вскинул винтовку.
— Оставьте его, — попросила Клавдия Ивановна. — Помогите лучше с чемоданами.
Наездник уже скрылся за крутым поворотом дороги, обозначенным высоким обрывом горы — в трещинах и уступах, однако стук копыт о грунтовку был слышен хорошо, как и голос волн со стороны бесконечно длинного берега.
Солдат суетливо распахнул ворота. Внес за ограду чемоданы. Оглянулся, позвал другого караульного. Тот оказался совсем тощим. И когда первый сказал: «Пособи барыне», Клавдия Ивановна подумала, что два чемодана ему будут не под силу. Но ничего, солдат вышел жилистым. Набрал в грудь побольше воздуха. Схватил чемоданы за ручки. Шустро и даже торопливо, словно опаздывая, поспешил к даче. В холле была необычная тишина, да и вся дача казалась совершенно пустой.
— А люди где? — спросила Клавдия Ивановна.
— Уехали, — тяжело дыша, ответил солдат.
— Как?! Совсем уехали? — в голосе Клавдии Ивановны почувствовалась растерянность.
Поднимаясь по лестнице так грузно, что звуки шагов были слышны даже сквозь ковер, солдат пояснил:
— На занятия повезли. Кажись, по минному делу.
Попросив поставить чемоданы в шкаф, Клавдия Ивановна дала солдату золотой. Тот счастливо сказал:
— Рад стараться.
И ушел, оставив ее одну.
Кинув взгляд на стол, она поняла, что в ее отсутствие приходил Долинский. Рядом с пишущей машинкой лежала его папка из зеленой кожи. Долинский не руководил сборами, не обеспечивал их охрану. Он пребывал здесь как представитель контрразведки. В его задачу входило изучение личных дел слушателей, проверка их благонадежности, родственных и деловых связей, психологического состояния и других подобных сведений, очень важных для контрразведки. Ибо от письменных характеристик, которые Долинский был обязан представить в штаб армии к концу сборов, зависела судьба агентов, возможность их дальнейшего использования.