Поединок
Шрифт:
— О твоем муже,— осторожно проговорил отец, следя за ее реакцией.
Лили не знала, что сказать. Несколько минут она смотрела на него, пытаясь понять, в чем шутка. Когда в его зеленых глазах появился испуг, она нахмурилась, не понимая, что он хотел сказать. Может, ему, как и Джеймсу, нужно пойти и принять какое-то зелье? Ведь папа-то точно все трое суток сходил в ума и носился по городу, чтобы ее найти.
— Папа,— осторожно заговорила она,— каком муже? Я не замужем...
— Ты не помнишь
— Помолвку?— шепотом спросила Лили, пытаясь хоть что-то понять. Судя по лицу отца, он сейчас не шутил. Да и какие шутки?!— Папа, с кем?
Ужас, отразившийся на лице Гарри, сковал все ее тело. Что происходит?!
— Лили...
Дверь в палату отворилась, и Лили не могла не улыбнуться Джеймсу, хотя выглядел он изможденным. Усталый, в помятой одежде, бледный и худой, он был больше похож на тень ее брата. Но глаза его светились радостью, когда он увидел ее и тут же бросился обнимать.
— Ты в порядке?— он буквально налетел, прижимая ее к себе.— Он ничего тебе не сделал?
Она хотела ответить, но, один раз отведя взгляд, уже не могла вспомнить, о чем ее спросил брат. На пороге палаты серебряной тенью застыл Скорпиус Малфой. Она хотела спросить, что он тут делает, но боль с новой силой пронзила ее тело. Лили сжала зубы, чтобы не застонать, и перевела взгляд на отца.
И вот тут она поняла и действительно ужаснулась: отец с мукой и состраданием смотрел на Малфоя. С тем же выражением лица, что говорил о муже, которого она не помнила.
В тот момент, когда она встретилась с серебряным взглядом друга Джеймса, она все-таки вскикнула: боль резко ударила в висок. В глазах помутилось, и Лили даже с радостью поняла, что теряет сознание. Уж лучше забытье и пустота...
Ксения Верди.
Тепло. Рожденная на юге Греции, она всегда чувствовала себя уютно даже в жару.
Тепло. Она понимала, что у нее начинается жар и нужно что-то делать, но внутреннее тепло согревало, притягивало, манило, обещая покой...
Так всегда было: там, внутри, у каждого чеовека именно так — тепло. Лишь однажды она заглянула в холодный внутренний мрак — в ад Героя.
Странно, но никогда раньше она не чувствовала свое тепло, никогда туда не заглядывала. Годами окунаясь в чужое, она не задумывалась о том, как же это приятно — быть одной, внутри себя, и знать, что это ты, это твое тепло, это твоя золотая вода, окутывающая с ног до головы.
Вода укачивала, словно в лодке, успокаивала. Девушке казалось, что она идет сквозь золотую реку, теплые волны касались лица. Не нужно было дышать, не нужно было испытывать боль и страх.
Это похоже на прогулку в парке в летний зной. Там всегда было много детей: они ходили по колено в воде, их смех
Конечно, стоило этого ожидать — прямо на ее пути, играя водой, золотившейся повсюду, сидел мальчик. Она остановилась, а потом села рядом, улыбаясь черноволосому ангелу.
— Что ты делаешь?
— Жду тебя,— светло-зеленые глаза окутывали еще большим теплом.
— Я здесь,— она протянула руку и погладила непокорные волосы ребенка.
— Это хорошо. Я только хотел с тобой попрощаться.
— Не уходи,— она почувствовала озноб в этом мире тепла.
— Отпусти меня.
— Я не могу.
— Ты должна, тогда я вернусь.
— Почему ты уходишь?
— Я отдал слишком много сил,— ясные глаза улыбались.— Я слаб.
— И ты не можешь остаться?— что-то соленое упало на ее губы.
— Могу, но тогда мы будем вместе совсем недолго. И потом я уже не смогу венуться, потому что потрачу все свои силы...
— Недолго?
— Чуть больше года. И это будет очень грустно,— мягкие пальчики оснулись ее лица.— Отпусти меня, и я обещаю вернуться.
— Когда?— мокрая пелена не давала ясно видеть ангельские черты.
— Через семь месяцев. Ты снова почувствуешь меня, и мы будем вместе, всегда.
— Ты обещаешь?
— Конечно,— улыбка ребенка почти ослепляла.— Я ведь твой, я ведь уже знаю тебя, а ты меня.
— Но ведь это будешь именно ты, правда?— она пугалась одной мысли, что вот этот ангел навсегда покинет ее.
— Да, это буду я,— он прижался к ней, улыбаясь.— Я буду лишь немного младше. Так здорово!
— Ты находишь?— она уже спокойно гладила его волосы.
— Да. Наверное, я буду почти ровесником рыжему мальчику.
— Какому рыжему мальчику?
— Который все еще ждет. Я вернусь к ним и тоже буду ждать. Он сидит рядом, вместе с серебряной девочкой. Я вернусь, и мы всегда с ними будем вместе.
— И много вас там, откуда ты пришел?
— Да, бесчисленно,— улыбнулся ангел, играя золотой водой.— Те, кто рядом со мной, смешные, очень многие рыжие, а у кого-то зеленые глаза, как у меня. И когда кто-то уходит, на его месте появляется кто-то другой... Но мы знаем, что еще увидимся, в другом мире...
— Но вы можете вернуться туда?
— Я могу. Но ты должна сама меня отпустить, не держать...
— Как?
— Возьми мои силы, она помогут тебе поправиться.
— Я не могу этого сделать,— опять соленые капли на губах.
— Можешь.
— Он будет страдать, ты знаешь,— она снова погладила такие знакомые ей волосы.
— Нет, если ты будешь рядом с ним. Если ты ему расскажешь обо мне.
— А как же я?
— Я вернусь.
— Я тебе верю.
— Передай ему, что я его люблю. Как тебя.