Поединок

Сфинкс

Друг молчал, крепко сжав челюсти. Глаза его были устремлены мимо Поттера.

— Она твоя жена.

— Только я для нее мерзавец и гадкий друг ее брата,— усмехнулся Скорпиус, но усмешка вышла какой-то болезненной. Словно Малфой с трудом уже удерживал свои эмоции.

— Все еще можно исправить.

— Как?— ледяное спокойствие все еще царило в ледняках его глаз.

— Она любит тебя, хотя этого и не помнит.

— Да?— светлые брови взлетели.— Никогда не думал, что чувства можно стереть, как и память,— медленно произнес Скорпиус.— Налет очарования слетел вместе с воспоминаниями. И

что осталось?

Джеймс почти задохнулся, вдруг понимая, что же именно происходит со Скорпиусом. Он не верит, что сестра его любит. Он впервые выглядел неуверенным в себе.

Мерлин, Малфой был неуверен в себе самом!

Ну, с этим мы справимся...

— Не говори глупостей, Малфой. Никакая девчонка не будет находиться под ореолом очарования четыре года. Тем более, ты себе льстишь, считая, что рядом с тобой можно быть столько времени без каких-либо сильных чувств к твоей испорченной персоне. Ты слишком гадок, чтобы на это надеяться...

— Это считать твоим признанием в любви?— ухмыльнулся Малфой, никак не реагируя на слова Джеймса.

— Она не сможет без тебя.

— Увидим.

— Гиппогриф тебя!— вспыхнул Джеймс.— Ты переспал с моей сестрой, когда ей было пятнадцать, ты получил от нее все, что хотел, а теперь решил уйти?!

— Поттер, уймись. Все, что я от нее получил, теперь не имеет значение.

— И что же имеет значение?!— Джеймс чувствовал гнев, который подрывал его последние силы.

Секундное замешательство, и тишина зазвенела вместе с осколками бокала, что хрустнул в руке Малфоя.

— Она ненавидит меня.

Джеймс с мукой следил за тем, как осколки хрусталя окрашиваются кровью Скорпиуса. Он не поморщился, не сделал ни одного движения, чтобы остановить кровотечение или унять физическую боль.

— От ненависти до любви — один шаг, моя сестра это уже однажды доказала,— тихо проговорил Поттер.

— Но что это за шаг?— Малфой не поднял глаз, не двинулся, словно замер, боясь пошевелиться. Кровь стекала по его руке и капала на пол.

Джеймс присел, доставая из кармана не особо чистый платок и прикладывая его к запястью друга. Не очень уверенно и умело, но он же не Ксения.

— Перешагни через ее боль,— проговорил Поттер, понимая, как трудно им всем дастся этот шаг.— Не позволь ей забыть... Черт, Малфой!

— Что?— он поднял на друга мертвые глаза, в которых, словно в зеркале, отражалось красное пятно, что расползалось по платку.

— Произнеси ее имя.

Непонимание на миг стерло с его бледного лица эту маску живого мертвеца. Хватит, он позволил себе страдать один час, теперь пора действовать. Пока еще не слишком поздно.

— В прошлый раз это тебе помогло сбросить с себя это чертово зелье,— пояснил Джеймс. Глупо, конечно, но, кажется, те чувства, что испытывал Скорпиус к Лили, были сильнее каких-то выдумок МакЛаген и Грегори. Вот бы «дедушка» Альбуса узнал об этой мысли Джеймса — подавился бы леденцами от радости.

Малфой колебался — видимо, он не хотел выныривать из бездны равнодушия. Джеймс был готов сжать его израненную руку — пусть почувствует хоть что-то!

— Ей нужна твоя помощь, даже если она этого не осознает... И я не верю, что какой-то слабак, типа Флинта, может сломать тебя...

— Это не он, это

она...— голос Малфой стал глухим, он прикрыл глаза, словно ему было больно смотреть и видеть.

— Она бы никогда это не сделала, ты же знаешь. Всего лишь ее имя, Скорпиус.

Он зажмурился, руки сжались в кулаки, глубже вгоняя в раны осколки бокала. Ох, Ксения их четвертует... Но физическая боль явно не шла ни в какое сравнение с той, что сейчас грызла Малфоя изнутри. Если бы Флинт был еще жив, Джеймс бы убил его своими руками, медленно.

— Лили.

Они оба вздрогнули, ледяной хрусталь в открывшихся глазах Малфоя задрожал, готовясь разбиться, как и бокал, плечи дрогнули, из уголка губ снова потекла струйка крови — словно он прикусил губу, боясь застонать. Словно его внутренняя рана истекала кровью, что медленно просачивалась наружу.

В окно постучалась сова, заставив Джеймса опять вздрогнуть. Он бросил взгляд на друга, что застыл, глядя в пустоту, явно сражаясь с нахлынувшими на него чувствами, и поднялся с колен.

Сова была из Хогвартса — только там еще держали вот таких лохматых, немного пришибленных, измученных жизнью птиц. Поттер взял свиток и быстро пробежал его глазами, в который раз поражаясь, как человеческая рука способна выводить такие корявые буквы — наверное, дай троллю в рки перо, он изобразит что-то подобное, правда, с меньшим смыслом.

— Альбус и Северус спешат на помощь,— фыркнул Джеймс себе под нос и повернулся к Малфою. К своему радостному удивлению, Поттер поймал на себе вполне осмысленный взгляд друга — правда, лицо его было перекошено, а кулаки все еще сжаты.— Пока ты тут страдал, мой братец шевелил мозгами, и не только своими. Послушай: «Скорпиус, Лили всего лишь узник заклятия, ты можешь ее освободить, как принцы из сказок, которые спасают принцесс из высоких башен. Нужно поместить ее внутрь (так сказал дядя Северус). Приезжайте в Хогвартс, здесь есть башни и чудесные комнаты. Жду, Альбус». Что ты об этом думаешь?

Малфой поднялся, глаза его были сужены.

— Сколько дают за похищение из больницы?— коротко спросил он, глядя на часы. Было почти одиннадцать часов вечера.

— Теду ничего не дали, хотя он похитил оттуда дядю Рона,— пожал плечами Джеймс, еле сдерживая улыбку. Что ж, значит, чтобы привести Малфоя в чувства нужно было лишь приплести сюда Альбуса. Интересные пляски нюхлеров с гиппогрифами...— Тем более, если Ксения или Манчилли до сих пор там...

— Тогда чего же мы ждем?

— Ей будет больно,— заметил Джеймс, желая скорее проверить друга, чем остановить.

— Больнее, чем мне? Вряд ли,— холодно произнес Малфой, подходя к камину.

— Время быть эгоистом?— хмыкнул Поттер.

— Собой,— отпарировал Скорпиус и исчез в зеленой вспышке, что на миг отразилась в зеркале его ледяных глаз.

Скорпиус Мадфой.

Каждый вздох давался с трудом. Словно осколки бокала врезались не в ладонь, а в легкие. Он и не знал, что боль бывает такой.

Все вокруг казалось стеклянным: протяни руку — и услышишь звон. Ледяные волны накатывали, заставляя на миг сдерживать дыхание. Казалось, что вдохни он сейчас, и изо рта пойдет пар. Он был словно скован паутиной изморози, которой было легче поддаться, чем сопротивляться.