Поединок
Шрифт:
Ренджи по-прежнему не верил в эту затею с книгами. Сколько раз он порывался сказать Хаями, что намерен бросить это дело! Но потом капитан в очередной раз размазывал его в лепешку, и Абарай передумывал. А вдруг и правда метод Хаями чем-то сможет помочь. К тому же, Ренджи начал замечать, что все чаще им с капитаном приходится отправляться в госпиталь вдвоем. У Кучики регулярно после тренировок обнаруживались то какие-то раны на руках, то ожоги от кидо. «Мне это кажется, или мне действительно удается его достать все чаще?» – не веря себе, размышлял Ренджи. Еще и поэтому он не переставал
В один из таких зимних вечеров произошел совсем уж дикий случай. Собственно, диким он показался только самому Абараю. Капитаны, как обычно, увлеклись очередным философским спором, Рукия, как всегда, помалкивала и только косилась на них с едва заметной насмешкой: как, мол, вам не надоедает вся эта чушь. А Ренджи, сам себе поражаясь, прислушивался к беседе, с ужасом осознавая, что понимает, о чем идет речь. Разговор зашел о том случае, когда занпакто Рукии сумел материализоваться, чтобы позвать их на помощь, и капитаны теперь рассуждали, значит ли это, что Рукия уже способна достичь банкая. Бьякуя полагал, что нет.
– Мы не можем отрицать, что занпакто обладает собственной волей, – говорил он. – Известны случаи, когда занпакто совершают вполне самостоятельные поступки. Я готов настаивать на этом, несмотря на то, что подобное утверждение противоречит теории, изложенной в книге Масукавы. Хотя он известный ученый, но все же лишь теоретик, изучивший множество занпакто, при этом, насколько мне известно, так и не узнавший имя своего. Я же, как практик, склоняюсь к обратной точке зрения.
– Но синигами и занпакто – две части одного целого, – возражал Хаями. – Мы не можем рассматривать их по отдельности, ведь это единая система. Тот случай, чтобы занпакто совершал поступки, на которые потенциально не способен его носитель, не представляется мне возможным.
– А вот Кавада писал, что у занпакто есть собственный долг, – вдруг неожиданно для самого себя робко вставил Ренджи. – И он заключается в том, чтобы беречь своего хозяина.
Все головы повернулись к Абараю. Рукия уставилась на него с таким откровенным ужасом, словно у него вдруг рога отросли. Капитан тоже растерянно заморгал. Казалось, он силится сообразить, кто этот человек, и что он тут делает. Только Хаями едва заметно усмехнулся и одобрительно кивнул.
– Ренджи, извини, – с подчеркнутой вежливостью проговорил Кучики. – Кажется, я не вполне расслышал, что ты сказал. Ты не мог бы повторить?
Абарай насупился и ничего не ответил. Он и сам не мог понять, что его дернуло за язык.
– Ренджи просто напомнил нам о мнении известного философа, о котором мы с тобой почему-то забыли, – вступился за лейтенанта Хаями. Вот уж кто выглядел чрезвычайно довольным!
Теперь Кучики принялся изучать взглядом Хаями. Изучал долго, наверное, целую минуту. Потом спросил:
– Так это ты подсовываешь моему лейтенанту философскую литературу?
– Разумеется, – улыбался тот. – Мы с ним уже довольно давно занимаемся по книгам из твоей библиотеки.
Бьякуя снова перевел задумчивый взгляд на Ренджи.
– Выходит, это ты от меня книжки прятал? Я-то думал…
– А вы думали, саке? – Абарай рассмеялся. – Значит, вы все-таки
– Просто ни разу не смог разглядеть, что там у тебя. Хорош бы я был, если бы полез проверять… а там книги!
***
Еще этой зимой они начали проводить тренировки вчетвером. Хаями, которого Ренджи прежде обвинял в том, что он разрушил их дружную команду, оказался, напротив, основным связующим звеном. Он хотел быть с ними со всеми, и потому регулярно заставлял собраться вместе всю компанию, и никто не мог противостоять его напору. Даже Ренджи быстро понял, что вчетвером, в общем-то, тоже здорово, хотя бы в том, что видеться с Рукией он стал гораздо чаще, чем прежде.
Это были, конечно, совсем другие тренировки. Здесь они не использовали ни банкай, ни даже шикай, – слишком опасно применять столь мощные техники при свидетелях, – отрабатывая только навыки фехтования или рукопашного боя. Порой капитаны сходились врукопашную, и тогда Ренджи только глазами хлопал, наблюдая, как Хаями валяет Кучики по земле. Бьякуя очень хотел овладеть этой техникой, и тогда Ренджи, представив, что с ним будет, если капитан ею все же овладеет, тоже начал учиться у Хаями. Иногда Ренджи с чувством собственного превосходства учил Рукию тому, что перенял у капитана, а потом она, разозлившись, принималась учить его лечебному кидо, и он снова чувствовал себя растяпой и неумехой.
В этот раз тренировались на мечах. Рукия и Хаями, умаявшись, уже уселись под деревом, а Бьякуя и Ренджи все еще ожесточенно рубились.
– Мне всегда страшно становится, когда они так делают, – призналась Рукия, кивнув в сторону дерущихся. – Так и кажется, что они убьют друг друга.
– Мне уже и самому страшно, – согласился Наото. – По крайней мере, мне больше не думается, что «убьют» – это преувеличение. Боюсь представить, что будет, когда они сравняются по силе.
– Думаешь, сравняются? – Рукия с сомнением на него покосилась. – Мне кажется, Ренджи, несмотря на все его достижения, все равно не того уровня.
– А ты сама на них посмотри, – усмехнулся Хаями. – Если бы Ренджи не догонял Бьякую так быстро, мне бы не было так тревожно.
Рукия посмотрела. Две черные фигурки на другом конце поляны вертелись с бешеной скоростью, из-под клинков летели искры. Рукия почти не сомневалась, что на лезвиях остаются глубокие зазубрины. Конечно, потом занпакто полностью восстанавливаются. Брат – не Зараки, такого безобразия не потерпит, и Ренджи не станет от него отставать. Зрелище и вправду было жутковатое. Если они бьют с такой силой, стоит одному из них сплоховать, второй просто разрубит его пополам.
Вот клинки сражающихся сцепились, и те некоторое время просто боролись, пытаясь оттолкнуть оружие противника. Ренджи исхитрился и припечатал капитана к стволу дерева. С того места, где сидели наблюдатели, было не разглядеть, что там такое произошло, но после непродолжительной борьбы оба противника выронили свои мечи. Потом, похоже, Бьякуя попытался отшвырнуть Ренджи прочь, а тот вцепился в его одежду; как бы там ни было, они оба покатились по земле.
– Ну вот и все, – с облегчением сказала Рукия.