Поехали! Часть первая
Шрифт:
Дул сильный ветер и он поежился в гражданской «одежонке», как стал называть её с некоторых пор и уже жалел, что послушался Валерку Решетова, своего однополчанина, и не надел военную шинель. В свои сорок пять выглядел он прекрасно спортивной фигурой и в цивильном костюме, который шел ему безоговорочно, тем более, что необходимо показаться директору коммерческого банка куда его рекомендовал Валерка, расхваливая своего командира и друга, сватая начальником внешних сношений. Надо было устраиваться куда-то, хотя, после ранения и развода с женой, Герман не особенно стремился в коллектив, тем более, мало ему известный и в профессиональном и в человеческом смысле. Он привык командовать спецгруппами, где всё подчинялось
– И зачем мне всё это надо? – поежился Герман и выглянул из-за остановки.
Автобуса не было. Был только густой туман.
– Теплеет, – подумал он.
И вспомнил, как вот в таком же тумане он со своим отрядом выходил из ловушки на африканской земле, прикрывая группу врачей международного Красного Креста. Идти было тяжело, видимость только на вытянутую руку. Шли медленно, с остановками и разведкой каждые полчаса. Врачей было двадцать человек и его тринадцать. Шум создавался приличный ходьбой ног и шуршанием трав. Останавливаться нельзя, время работало не на них, вертолет должен был забрать уже через три часа. В этой группе, в основном, были женщины и идти им было тяжело, придерживаясь их разъяснений по соблюдению осторожности и тишины, но они старались и, все же, его ребята были настороже. И туман! Этот проклятый туман! Но они вышли и вывели всех в целости и сохранности, и только, когда уже сами выходили к своей базе, их накрыли минометы местных партизан. Тут-то его и ранило. Врачи говорили, что крупно повезло, только мелкие осколочные. Переброска группы состоялась сразу же, и он попал в госпиталь, где и выписали на пенсию. Да он и не сильно сопротивлялся, хотя дома его уже никто не ждал. Жена давно ушла к другому, пока он болтался по рейдам, а детей так и не было.
Автобус запаздывал. Через дорогу бежали трое, парень и две девушки.
– Здравствуйте! Давно ждете? – спросил парнишка.
– Да, как вам сказать, минут десять.
– Отлично. Спасибо.
– Вежливый, – отметил Герман и стал приглядываться к троице. Девушкам лет по девятнадцать, а парень-то постарше и видно отслужил в армии.
Полковник всегда распознавал тех, кто прошел воинскую службу. Не потому что сам оттрубил двадцать лет, а просто по интуиции, благодаря которой он не раз выводил своих ребят из самых сложных и опасных заданий. Именно за этот врожденный дар, умению мгновенно оценивать обстановку, и уговаривал Решетов, бывшего командира особого отряда «Зенит», поступить на работу, но уже в гражданское учреждение.
– Что мне там делать? Не понимаю, - вздыхал тихо Герман.
Парнишка что-то смешное рассказывал девушкам, и они прыскали и тихонько смеялись.
– Черт бы взял этот автобус! – процедил Герман сквозь зубы и в это время, натужно урча, выползал из тумана долгожданный пазик.
Машина двигалась медленно, и Герман определил, что автобус староват для такого длинного маршрута и номер у него нехороший – шестьдесят шесть.
– Ох, неправильная цифра!
Промелькнуло в голове и он, пропуская стайку ребят, вскочил на подножку. Двери с трудом закрылись, и автобус медленно двинулся к следующей остановке.
– Поехали! – прокричали девчушки.
Водитель повернулся и, улыбнувшись, гуднул клаксоном.
И в а н о в н а.
Бабуля плакала. Слезы просто катились по морщинистым щекам, и она даже не пыталась их утирать. Обида давила сердце.
– За что? За что так несправедлива к ней судьба?
Ей было пятьдесят, когда дочка подкинула ей своего сынка, а сама исчезла и больше о ней Ивановна не слышала. Мальчишку подняла на ноги, дала образование и все не могла нарадоваться его вниманию и мягкому характеру. Жили тихо, мирно, в своей двухкомнатной
– Куда идти-то? – думала она и пошла на автобусную остановку.
Когда Татьяна объявила о своем намерении, Сашенька три месяца бегал по всем инстанциям, пока не определил ее в Дом престарелых. Добрая душа, он обещал навещать ее, привозить угощения, но Ивановна знала, что эта, наглая стерва, не позволит ни копейки потратить на нее. Она жалела, что когда-то переписала свою квартиру на имя Сашеньки и теперь не имела прав, а то бы ни за что не согласилась на эту авантюру. А ведь ее подруга, что жила на окраине города в своем домишке, предупреждала тогда не делать этого, мало ли что. Но Ивановна любила своего внука и доверяла ему. И вот осталась без крыши над головой.
– Поеду к приятельнице. Подумаем, что можно сделать, – уговаривала себя Ивановна, хотя понимала, что дела ее совсем плохи.
– Слава Богу, что еще есть на свете добрые люди, – думала, утирая набежавшие слезы. – Поживу, а там как Господь определит, уж недолго осталось топтать эту грешную землю, скоро и на покой.
– Где же автобус? Уж продрогла вся? – поерзала бабка.
Тут послышался звук подъезжающей машины.
– Ну, вот и он, наконец, а то совсем замерзла.
Подтащив свой мешок к подножке автобуса, старуха попыталась поднять его на ступеньку и с тоской поняла, что уже не сможет сама это сделать.
Парень, сидевший в машине, подскочил.
– Сейчас-сейчас! Я помогу, бабуля!
Внес мешок, помог самой Ивановне взобраться на подножку и проводил до сидения.
– Спасибо, сынок!
– Ничего, мне не трудно.
– Правильный парень! – улыбнулся про себя Герман.
– Куда ехать-то тебе, бабуля? – спросил Толян, перехватив мешок у Антона, и поддерживая ее под руку.
– До последней остановки, сынок.
– Тогда давай сюда, на эти задние места, чтобы тебе не мешали и ты никому.
– Ну, что, устроились? – крикнул водитель, оглядываясь назад.
– Можно двигаться – ответил Толян. – Поехали, командир.
– Поехали, – тихо вздохнула Ивановна, отвернувшись к окну.
Глава 2. Переход
Автобус, натужно урча, сдвинулся и покатился дальше.
– Нет, - подумала Клара, - задам я, своему любимчику, за такую мою поездку. Точно опоздаю! – покачала головой .
Ветер усилился и разогнал туман.
– Погодка что надо!
– раздался голос сзади нее.
Клара обернулась. Голубые глаза парня, сидевшего рядом со старухой, смотрели весело и озорно.
– Красив, – подумала она. – Наверно такие вот глаза и нравятся женщинам.
Ей нравились другие мужчины волевые строгие, похожие вон на того гражданина, что стоял у передней двери, держась за перекладину.
– Надо же! Ни разу не повернулся в ее сторону. Скажите, какие мы гордые! Ну и ладно, обойдемся! – обиделась Клара.
Она давно привыкла, что мужчины оборачивались, когда она проходила мимо. Яркая, умная, сильная, она всегда нравилась мужской половине и не только у нас, но и в других странах, где приходилось бывать по работе. Со знанием пяти иностранных языков и силы воли, она в свои тридцать восемь лет многого добилась, и сумела сохранить и молодость и красоту. Смесь кровей и твердость характера, позволяла ей добиваться успехов не только в работе, но в личной жизни. Последний ее любовник только недавно получил отставку, и сердце было свободным.