Поэма “Нити”
Шрифт:
Победой призрачною тренья?
* * *
Десятый класс, зима. С друзьями
В поход уральскими местами.
Несложен план был общий наш:
Из Златоуста -в Карабаш.
Рюкзак тяжел – легка дорога,
Безветрен день. Ель-недотрога.
И солнце в холоде небес
Сиянье льет в таежный лес.
Чудным избигом снег на соснах,
Изба в лесу, бушлат на досках.
Тепло дороже тесноты,
Поутру
Еще изба. Дружна ночевка.
В лесу снег рыхл, и лыжам топко,
Я тихо весел, вверх ползу…
Ах, чудо дней младых в лесу!…
Лег на снег лапник (ветки сосен).
Костром нагреты… Дух стал росен.
Сон на морозе – подремать,
И хочется скорей вставать.
До боли в мышцах «отдых» тела.
Быстрее на ноги, за дело.
Бахилы, лыжи, рюкзаки…
Вниз! В ложе сонное реки.
(Опять завидую напору,
С каким легко бежал я в гору.
Сейчас и силы боле стало,
Да жизнь ее охомутала.)
Открылся Карабаш внизу,
Огрызки труб торчат в дыму.
Средь гор, лесов, в закатном свете
Сам по себе, за все в ответе.
Забытый богом городок,
Как жил тогда, закончен срок.
Взалкала жизнь до перемен,
И встреча наша – ныне тлен.
Автовокзал, Кыштым. Сидим.
Автобус ждем, чудим, бузим.
В буфет зашли, там обсчитали.
Валера в мат. Шум, крики в зале.
Народ угрюмый. 3а душою
Как камень, сложенный с пращею.
Лежит давно, заплесневел.
Лукавья смог в мозгах засел.
И где обидчик – не узреть,
Пространство все – тугая клеть.
Поток словес казенных в уши,
Как зной – язык, нутро всем сушит.
Кыштым опаску в жизни дал -
Средь дня мелькнул там тьмы провал.
В ней жуть чудовища-машины
И слепородый ход пружины.
Наверное, из-за контраста -
Искрился снег в изломах наста,
И в сумрак сосен лес манил…
Вдруг путь нас жизнью окатил.
Тут теснота тебе и давка,
Билет автобусный – затравка.
И лучше дрема на снегу,
Среди людей ночлег – врагу.
* * *
Дорога к дому утром сонным.
(О, что за ужас быть бездомным!)
Валере завтра на завод.
И он молчит. Меня бы в шрот…
* * *
Мир праху твоему, как говорится,
И (вымысел живых) пусть спится.
Душа для нас капкан, марионетки.
И долго нам еще,
7. Москва, физтех
Трудов два года позади.
Что нам за это впереди?…
Ты скудноват насчет утех,
Но плох ли, нет – я твой, Физтех.
* * *
Сел на кровати у сынишки,
На столик детский ручку, книжки.
Склонился меж колен к стихам,
Я больше здесь, а надо – там.
Сейчас, потянем нитеву,
И лягут дни в одну канву.
Как частокол стоят года,
Один к другому череда.
И каждому свое местечко,
И свой, особый, ритм сердечка.
(Теперь мои годины-колья
Кривы, вразброд, и, честно, – голь я.
Ну, правда, сильно не печалюсь,
Живу, кручусь, скорее маюсь.
А как работать бы хотел!…
Бардак в стране. Я не у дел.
И вместо прежней пахоты
Строчу отчетные листы.
Где трепет был, и жил напор,
Все реже бисер, больше – вздор.)
* * *
Курс первый. Многое в новинку.
Но общежития картинку
Я вспоминаю с легким сердцем.
И так же светло – вектор Герца.
Втянулся в дней круговорот,
И пошагал далекий год.
На три вёрсты весь городок,
А не прошел. Опять не срок.
С утра и до ночи учеба,
Скорее на здоровье проба.
Мышленья крепость и мозгов.
А ум – кристалл таких трудов.
Подспорьем был велосипед.
Крутил педали и сосед.
Но как я к боксу притянулся?…
Ни дать ни взять, скорей рехнулся.
А может, жаждал ощущений,
От прозы жизни устремлений.
Азарт борьбы, единоборства
Целит наш дух от язв притворства.
Вот так и жил. Тренировался,
Учился, экзаменовался.
Цеплялась «англичанка»-дура…
Живуч их штамм. (Оно ж – «культура».)
Бывают люди – два потока,
Навстречу только, волей рока.
И вот она, взглянув едва,
Во мне учуяла врага.
А может, сам я виноват.
Что человечек мелковат,
Чутьем каким -то верхним понял,
Но мне-то что? Живи. А – донял.
Как чуют эти люди ловко -
Дала осечку маскировка.
И в мелкой злобности своей
3а то кусают хоть детей.
Вот Вам критерий, кто Вы есть.
Желанный враг – в нем Ваша честь.