Поэма новогодняя моя

Жуков Максим Александрович

И если там еще найдется место,свой телефон туда же запихни,чтоб не звонить мне больше среди ночии горьких слез бессмысленно не лить,былые дни и встречи вспоминая, —их не вернуть! Ты, вообще, достал!Два дня назад… – иль ты уже не помнишь! —ты в три часа бухой мне позвонили говорил, что ты как прежде любишьи умолял, и клялся, и просилменя – к тебе убогому – вернуться…– К У-БО-ГО-МУ?! Я так не мог сказать!– Ну, хорошо: к несчастному… (так лучше?),к забытому и Богом и людьми.Ты утверждал, что нет тебе прощенья,но все равно простить тебя просил.– О, Господи, спаси нас и помилуй!Какого обаянья ум погиба– Какой там ум?! Ты все рамсы попутал!Я так скажу – ты не перебивай! —у нас не разрешают двоеженства,но я и так не стала бы второйв твоем немногочисленном гареме,хотя казалось мне, что я люблюи жертвую… во имя высшей Цели!Мол, ты писатель все-таки, поэт,и как поэт ты был мне чем-то дорог,хотя теперь сама не знаю чем.Но все равно пришла пора расстаться —любимый ты иль не любимый ты,значенья никакого не имеет;зайди, свои подарки заберии позабудь мой телефон и адрес,и облик мой, и голос позабудь.В ответ на это мне молниеносно(но запоздало!) в голову пришлацитата из забытого поэта,я прокричал ей в трубку, задыхаясьи свято веря в силу этих строк:«С любимыми не расставайтесь!С любимыми не расставайтесь!С любимыми не расставайтесь!Всей кровью прорастайте в них, —И каждый раз навек прощайтесь!И каждый раз навек прощайтесь!И каждый раз навек прощайтесь!Когда уходите на миг!»Не помогло. Мобильный, тихо пикнув,по-партизански глухо замолчал.

11

Как говорит один знакомый мой,Шекспира на корню перевирая:«коль в сорок лет любовницу имеешь,еще ты как мужчина не зачах».Довольно, кстати, спорный афоризми малоприменимый…Между делом,пока я с полюбовницею тёр,мне не смогла Ирина дозвониться,сказавшая чуть раньше на прощанье:«мы сами вам сейчас перезвоним»,что, кстати, скрытый вызвало протест:кто эти «мы»? и почему «мы сами»?Наверняка, мой скромный телефону них там без проблем определился…а значит – перезванивать зачем?Когда

такое множество вопросов —ни на один не стоит отвечать.Я резко встал и вышел за газетой,что обронил в прихожей, заходя.В себе смиряя нрав интеллигентский,я миновал застенчивый «массаж»и зачитал прямые предложенья:«Досуг. Кристина. Безграничный секс»«Досуг. Приедем к вам и заласкаем»«Досуг до результата. Без обмана»«Досуг. Шикарный бюст. Возможно все».Из сотни откровенных объявленийя выбрал лапидарное одно:«Подружки и любовницы на выбор».А что? Вполне ликвидно – и смешно.– Алло, Алло! «Любовницы на выбор»?Возникло в трубке томное сопрано:– «Подружки и любовницы»! Да-да?Проговорив каких-то полчаса,я выяснил по ходу разговора,что девушки не любят выезжать,что если я приеду к ним, то примутони меня дешевле и теплей,что – да! – у них любые есть на выбори возраст, в среднем, двадцать – двадцать пять…А также, если надо малолетку,они поднапрягутся и найдут…Но если что – они меня не знают,а я не знаю их:– ОК?– Окей…Мы о путях подъезда поболталико мне и к ним, но я решил – ко мне!Так будет лучше; к ним довольно долгопришлось бы в зимнем транспорте трястись.Так, обсудив побочные вопросы,мы к основным вопросам перешли.– Мы предлагаем девушек на выбор,какую вам сегодня привезти?– Ну, я… да мне… простите, я не понял?..– У нас БРЮНЕТКИ есть, БЛОНДИНКИ есть,есть РУСЫЕ, а также есть ШАТЕНКИ,еще на выбор – рост и полнота,размер груди, и талии, и бедер.все это мы вам можем подобрать.Еще, с учетом ваших предпочтений,мы ряд услуг готовы оказатьтакого специфического свойства,что вам и в Интернете не найти.Я удивленно хмыкнул и промямлил:– А это что еще за «ряд услуг»?Сопрано в трубке глубоко вздохнуло,и, как с горы на лыжах, понеслось:– Чтоб отдых ваш сполна разнообразить,мы вам всегда готовы предложить:входящий в прейскурант ОБЫЧНЫЙ СЕКС,АНАЛЬНЫЙ СЕКС, МИНЕТ В ПРЕЗЕРВАТИВЕ(за скромную доплату можно без),СЕКС ГРУППОВОЙ, С СЕМЕЙНОЙ ПАРОЙ СЕКС,ЛЮБЫЕ ИГРЫ – можно даже СКВИРТИНГ, —не говоря про ТРАМПЛИНГ, ФУТ-ФЕТИШ…А также, по желанью, ЛЕСБИ-ШОУ —с участием от двух до четырехготовых к представлению «подружек»,что могут стать «любовницами» вамв процессе или после… как хотите.У нас клиент всегда бывает прав,те случаи, конечно, исключая,когда он сам захочет быть неправ…– Простите, это как – когда неправ?– А это если выберет ЭКСТРИМнаш посетитель или мы на выездему домой доставим ГОСПОЖУ,которая готова «отстрапонить»и «золотым дождем» его полить,а также сможет вкупе предоставитьАНАЛЬНЫЙ ФИСТИНГ, ПОРКУ и БОНДАЖ…«Ужасный век, ужасные сердца!» —подумал я, сопрано прерывая,и в трубку с отвращением изрек:– О, нет! Мне, как бы, все это не нужно…– Так вам не нужно, или же – КАК БЫ?!

Я выбрал из предложенных услугнезыблемую классику, понеженегоже умаляться аки рабпред бабой прирожденному пииту,хотяше, но не приняту в СП.Но если говорить вполне серьезно,мне привезти собрались двух девиц,чтоб я на месте мог определиться,кого из них к себе на час забрать.На том без возражений порешилии, не прощаясь, оборвали связь.

12

Я посмотрел в окно. Там за узоромморозным, в желтом свете фонаря,вдоль серого неровного бордюраворона шла по снегу, как пингвин.Кусты – от лютой стужи – с гаражамипо-братски вдоль подъездов обнялись.Пересекая детскую площадку,просеменил к помойке чей-то пес,но, второпях обнюхавши контейнер,остался недоволен, убежал…Под снегом, прогреваясь, BMWмигала габаритными огнями,должно быть, собираясь в дальний путь;водитель как сапожник матерился:кому охота – в холод, в Новый год…Идиллия нордических широтбыла бы за окном, наверно, полной,когда б не с фейерверком детвораи взрослые, впадающие в детство,с петардами, под праздник каждый год.Я, стоя у окна и наблюдаяначавшийся на улице салют,судьбы своей перебирая даты,себя, как поц беспомощный, корилза то, что не ответил этой дуре —любовнице, ушедшей от меня, —как подобает – грустно, но спокойно(когда она, подарки обзываямои обидным словом «петушня»,осмелилась их предложить засунутьпоштучно в ж.),как некогда ответил,прикинувшись безумным, Датский принцОфелии несчастной: «вы ошиблись,я в жизни ничего вам не дарил».И после, размышляя о морали,еще добавил: «Я вас не любил».(Иль как там в переводе Пастернака,где принц ей говорит про монастырь?..)Так после драки кулаками машут,по морде получивши, слабаки…«Чтоб вновь родиться, надо умереть».(Так написал поэт, воспевший рыбу,тот, что твердил: «Форель, форель, форель!..» —которую судьба переместилав мои, вот эти самые, стихи),Я, умирать отнюдь не собираясь,решил теперь по-новому зажить.В канун приезда скорого женыв моей, как будто не моей, квартире,где на меня смотрели даже вещикак на совсем не нужную им вещь,я подошел и вставил компакт-дискзапиленный с «Тристаном и Изольдой»

в видавший виды музыкальный центр.В нем что-то резко щелкнуло, стрельнуло,но – через силу – музыка пошла.В оркестре пело раненное море,в прихожей затрезвонил домофон.

13

В динамике на громкое: «Кто там?!»легко и мелодично прозвучало:«Подружки и любовницы, тук-тук!»Я что-то одобрительное буркнул,нажал на кнопку и девиц впустил.Открылась дверь. Передо мной застыливо всей своей сомнительной краседве девушки. Посередине – пареньсутулый с органайзером в руке.Все были в красных шапках, как у Санты,(и, видно по всему, навеселе).Как говорят районные врачи,в дверях переминаясь: «Вызывали?» —мне так же парень, заходя, сказал,при этом улыбнувшись, и напомнилулыбкою поэта одного —о нем я выше говорил немногов главе по нумерации второй, —с которым мы когда-то начинали,совместно самиздатовский журнална «Эрике» подпольно распечатав,негласно по друзьям распространять.У нас тогда – вы помните? – не вышло,а почему – не знаю по сей день.Я дверь пошире радостно открыли в темноту подъездную вгляделся…Но нет! – то был, конечно же, не он,а бледное о нем напоминанье.Но все же – и улыбка, и черты,и волосы, волною кучерявойспадая на широкий воротник,его мне словно вспышка осветили…Теперь я знаю: он давно не тот,хотя и сохранил остатки сходствас собою прежним, видным, молодым,но – жизнь… литературные труды,а также культуртрегерство сплошноебез передышки, многие года…Короче, мне отчетливо напомнилтот паренек былого КузЬмина —прошу я с КуЗМиным его не путать,что был в ХХ веке декадент,салонный бонвиван и песнопевец.Так вот, напоминая Кузьмина,мне паренек на выбор предоставилиз двух девиц любую, но одну.Как сильно рыба двинула хвостом!Я выбрал ту, что выглядела старше.Высокая, с длиннющими ногами,она была, как ангел, белокура,и пахла мокрой тушью и вином.Свой деловито скинув кардигани шапочку с помпоном, как у Санты,она велела деньги передатьпарнишке, что, сжимая органайзери несколько сутулясь, как Кузьмин,к машине проводив ее «подружку»,на лестничной площадке ожидал.Я вынул портмоне и рассчитался,извечный принцип олицетворяя

российских стопроцентных предоплат, —у нас ведь как: о качестве услугмы ничего, практически, не знаем,уже услуги эти оплатив…На кухню длинноногая прошлаи чаю для начала попросила.Я, закусив, как фраер, удила,ей предложил чего-нибудь покрепче.Она кивнула, пряди собралаобеими руками на затылке,из них произведя кобылий хвост,который вида, в общем-то, не портили даже ей к лицу заметно шел;но, не найдя заколки иль резинки,она решила, тяжело вздохнув,оставить все как было, обнимаяраскрытыми ладонями виски,и на свои уставилась колени,что были в высоченных сапогах.Устала, видно, девушка работать —подумал я и водки ей налил.Мы с ней еще минуту помолчали.– Какой по счету вызов? – я спросил,желая подружиться и поладить…Она, проигнорировав вопрос,взяла заправским жестом и махнула,не дрогнув, ей налитые сто грамм.«Ну, что за времена! Ну, что за нравы!» —подумал я и колбасу достал,нарезал и подал ей на тарелке.Она тарелку к носу поднесла,понюхала и, ухватив кусочекпластинами нарощенных ногтей,его к себе за щеку запихалаи принялась усиленно жевать.Я выяснить решил, как звать ее,и обратился к ней с простым вопросом:– А как тебя, красавица, зовут?На что, ко мне стакан пододвигая,она, не дожевав, произнесла(с прононсом через нос):– Левомиколь…– Вот это – жесть! Я никогда не слышалтакого… ну и ну – Левомиколь!Она с упреком на меня взглянулаи выдала с разбивкой по слогам:я – Ле-на! или можешь звать Ни-коль!Николь – второе имя – для клиентов,для тех, кто плохо дружит с головой.А так – Еленой в детстве обозвали,да так – все больше Леной – и зовут.– Николь в отстой! Елена мне милее.«Что Троя вам?» когда б не Мандельштам! —я ей в ответ загадочно промолвил,она же – ясен пень – не поняла.В стакан налив повторно сотню грамм,я поболтать решился с ней на темудосрочно мной оплаченных услуг:осведомиться, может быть, онасама имеет в сексе предпочтенья,с моими неспособные совпасть…Но, прежде чем начать осведомляться,я невзначай оплошность допустил —грубейшую, точней сказать, ошибку,из ряда, однозначно, – роковых.Ошибка та мне вскоре вышла боком.Но мы вперед не будем забегать.Я, перед тем как попросить к дивануЕлену поскорее перейтии там уже начать о предпочтеньяхпрямой, но щекотливый разговор,спросил ее, чтоб соблюсти приличье:«Как жизнь?» или, быть может, – «Как дела?»Короче говоря, сейчас не помню,но помню только – взял да и спросил!На что в ответ услышал я такое,что лучше б и не спрашивал вовек.

14

Сплошной, непрекращающийся матна мой вопрос формальный был ответом…Так разошлась в момент Лена-Николь,что показалось – прорвало плотину!Во множестве своих глагольных форм,во всем многообразии словесномтяжелая, разнузданная брань,переполняя вянущие уши,потоком мне проникла прямо в мозг.По перепонкам били матюки,и, отражаясь в черепной коробке,прямая речь в предложном падежепластами оседала меж извилини вызывала головную боль.Я сам отнюдь не скромник, не ханжа…и даже, если честно, то поклонник…чуть не сказал, отчаянный любитель…Чего уж там: я – ПРОФЕССИОНАЛпо примененью лексики обсценной!(По мере сил – и в прозе, и в стихах…)За что в Союз писателей и был,как

волк в овечье стадо, недопущен,был критикуем, изгнан, притеснен!Как говорится, мне ли возмущаться?!И, если вспомнить «Горе от ума»,как возопил хрестоматийный Чацкий:«карету мне…» —ах, нет! —«а судьи кто?»И так и есть! И правильно! И точно!Нам только Бог единый судия!Она мне кто? Любовница за деньги.А я ей кто? Очередной клиент…Но все равно, подумав так, не легчемне было слушать проститутки мат…в нем было что-то дикое, больное;употребленье злобных инвективимеет под собой подчас обиду,имеет – и другим передает…

Я попытался вытеснить по Фрейдуобиду в подсознание свое,но у меня тогда не получилось.Там можно было, только матерясь,Елену постараться переплюнутьи, трехэтажным девушку покрыв,ей показать и класс, и превосходство,что нам порой дарует интеллектна фоне виртуозного владеньяненормативным жестким языком.Но мне в тот вечер как-то не хотелосьдевицу понапрасну обижать.Я вдруг подумал: Высшие Задачиу творчества писательского есть!Я, правда, не на шутку сомневаюсь,что все они при помощи внушеньяна светлой просветительской стезекогда-нибудь успешно разрешатся,как Председатель мне втирал в СП(как Вий, тяжелых век не поднимая);писатель – он отнюдь не педагог,но иногда, усилья прилагая,он лошадь к водопою подвестивполне, конечно, может, но навряд лион лошадь ту заставит воду пить…И отношенье к нам у власть имущихне просто так давно уже не то:на роль пророков или же трибуновв писательской разрозненной средетеперь не обнаружить кандидатов.Неважно, будь прозаик ты, поэт, —как в письменах своих ни изгаляйся,по сути, не изменишь ничего.Нам несть числа. Народ нас не читает,хоть матом, хоть без мата пишем мы.Меж тем, обматерив своих подруг,секс-индустрии преданных работниц,Елена, накатив еще сто грамм,привычно возмутилась москвичамии на клиентов резво перешла.И москвичи, когда они клиенты,и даже не клиенты москвичи —все были поголовно виноватыво всех житейских горестях ее.Наверное, всё бросить в Конотопе(она призналась, что из этих мест)и к нам приехать для торговли теломее подбили тоже москвичи.А также здесь – как пленницу содержат,насилуют, штрафуют, поят, бьютодни сплошные жители столицы,причем, из стопроцентных, коренных…Но я отвлекся. Это всё – не суть.А суть в другом: наращивая градусгромокипящей ругани своей,она сумела так его повысить,что я – без приставаний к ней! – вспотели умудрился начисто утратитьважнейшее из прирожденных чувств(нет-нет, не то, о коем, вероятно,с ухмылкой вы подумали сейчас).То было ЧУВСТВО ВРЕМЕНИ – утратукоторого я сходу осознал,когда в оркестре раненное морезапело во второй по счету раз(скорей всего, мой музыкальный центр,сработал так, повторно запускаяс «Тристаном и Изольдой» компакт-диск).Я на часы стенные покосился.Николь, перехватив мой беглый взгляд,туда же быстро глазками стрельнулаи тут же заявила: «Мне пора!»Действительно, отмеренное времяприведшим проститутку Кузьминым,вернее, на него похожим парнем,без двух минут по факту истекло.Я попытался было возмутиться:– Ну как же так? – я девушку спросил,на посошок ей водки наливая, —Как вышло, что из перечня услуг,что мне по телефону обещали,я ни одной за час не получил?Лицо индифферентное скроив,Елена мне небрежно отвечала,что это дело больше не ее,она свое сегодня отпахала!И собралась, шатаясь, уходить…«О, женщины, вам имя вероломство»! —подумал я и встал, чтоб до прихожейдевицу по-хозяйски довести.Елена, рефлекторно матерясь,при входе чуть у двери не упала…«Зачем позвал? Выслушивал? Платил?» —в башке моей досадно промелькнуло.Я подал ей колпак и кардигани, дверь во тьму подъезда отворяя,удачи и успехов пожелал.Чуть позже, посмотрев в свое окно,я «Кузьмина» на улице заметил.Он из машины девицу встречать,по-молодецки улыбаясь, вышел.Увидел. Встретил. Сзади посадил.Приметы и пословицы таятв себе великий сонм несоответствий.Когда вам, мягко скажем, не везетс простым и незатейливым вливаньемв плохой, но крайне нужный вам Союз,то это, если вспомнить поговоркупро карты, невезенье и любовь,еще не гарантирует успеха —ни в картах, ни в карьере, ни в любви.Так я подумал, подойдя к дивану,и на него, как перст один, прилег.

15

Я, лежа на поверхности пружинной,глазами упирался в потолоки слушал, как форель меланхоличнов воде вилась и била о стекло,причудливые блики рассыпаяпо темному напольному ковру.Я сам и не заметил, как уснул.Во сне моем на льду стоял крестьянин,под ним форель разбить пыталась лед.Но и во сне, как будто наяву,подледным соответствуя ударам,во мне, как колокольный звон, лилосьи через подсознанье доносилось,что – скоро!скоро!скоро! – Новый год!Я спал, пока не загремел в дверии произвел трехкратное вращеньев замочном механизме звонкий ключ.Знакомые послышались шаги,жена вошла и, топая ногами,стремясь узнать, я дома или нет,шутливо из прихожей прокричала:Я дома, милый! Слышишь?! Ты живой?..Я ей ответил, кое-как проснувшись,цитируя поэта одного:– На самом деле то, что именуют мной, —Не я один. Нас много. Я – живой.Чтоб кровь моя остынуть не успела,Я умирал не раз. О, сколько мертвых телЯ отделил от собственного тела!И если б только разум мой прозрелИ в землю устремил пронзительное око,Он увидал бы там, среди могил, глубокоЛежащего меня.Так я, с дивана встав,ответствовал жене… а сам подумал:наверно, я в рубашке был рожден —она же в Будапеште собираласьв командировке встретить Новый год…

Какой-то час иль может даже меньше —помыслить страшно: прямо вот – чуть-чуть,меня бы благоверная засталас девицей, чьё присутствие в квартиремне было б крайне трудно объяснить.Как хрупок наш покой внутрисемейный!А рыба бьет, и бьет, и бьет, и бьет.– Я мертвых тел пока не замечаюу нас в квартире, кроме одного,которое по дому ходит-бродити, вроде как, со мною говорит, —жена мне укоризненно сказалаи в комнату коробку занесла.– Вот посмотри, по случаю купила,когда отправки рейса ожидалаи в «Дьюти-фри» парфюм себе брала, —продолжила супруга, распечатавкоробку, и, как фокусник, легкодостала из нее еще коробкус игрушками и разной мишурой.Помимо новогодних украшений,в коробочной картонной глубинеугадывалась сложенная елкав прозрачной упаковке заводской.– У нас же есть искусственная ель, —заметил я, сарказма не скрывая, —она уже который Новый годбез дела возлежит на антресолях!Во имя поддержания традицийхозяйке, видно, лень ее достатьда нарядить, как принято в приличныхглубокоуважаемых домах.– У елки, между прочим, есть хозяин —он тоже не охотник наряжать, —сарказм мой игнорируя, сказаласурово, но незлобиво жена.– Потом, я, наконец-таки, решиласменить наш новогодний антураж,а то ведь от тебя и не дождешься,чтоб ты хоть что-то к празднику купил.Не собираясь спорить, я признался,что покупатель из меня плохой,и сразу же спросил, меняя тему:– Когда сегодня говорили мыс тобой о том да сем по телефону,ты мне сказала, что, скорей всего,тебе придется праздник нынче встретитьв компании партнеров и коллегв рабочей – ты сказала – обстановке, —и даже если Главный договор —ты говорила – все-таки подпишут, —тебе от фирмы не перепадетна перелет из Буда до Москауни одного – ни цента, ни рубля?Жена достала елку, распушилапластмассовую хвою на ветвяхи, в середину комнаты поставив,неспешно приступила наряжать.– Они навряд ли перелет оплатят,– но мне их «Хилтон» так поднадоел,– что я, с тобой немного пообщавшись,в соседний «люкс» к начальнику зашлаи очень популярно объяснила,что у меня в Москве ревнивый муж,что он сейчас звонил по телефонуи дома быть мне в праздник наказал.– И что начальник твой, не возмущался?– Похныкал, побурчал да отпустил.Я собралась буквально в три минуты:такси, аэропорт, ближайший рейс…«Как хорошо, что Венгрия не близко», —я про себя подумал и спросил:– Ты их не слишком сильно обманула?– Ой-ой-ой-ой! да в бизнесе у насвсе врут, как раньше врали в комсомоле.Ты лучше что тут делал расскажи,пока меня венгерские пыталина берегах Дуная упыри.Я на жену смотрел и, хмурясь, думал:по Фрейду секс главнее, чем любовь.Так помышляло много поколенийза рубежом, а после и у нас…Но если к этой теме присмотреться,то можно будет ясно разглядеть,что доктор, что-то, видимо, напутал:сведи к необходимости всю жизнь —и человек сравняется с животным.Я вам могу ответственно сказать(на базе многократных наблюдений):секс без любви – неполноценный секс!Хоть я и написал, признаюсь, выше —«прожив с женой бок о бок лет пятнадцатьс женою редко, собственно, живешь», —я без любви и жить-то с ней не стал бы.А тут любовь и секс – пятнадцать лет!Я рассказал ей, как в Союз пыталсявступить и как позорно не вступил,как книжку демонстрировал и посланс ехидством был с той книжкою в ПЕН-центр,или в другой Союз на Комсомольскомпроспекте… иль в Союз на Поварской…Жена казалась тихой, отстраненной,но, выслушав, в ответ произнесла:– А у меня знакомая недавно– вступила в тот Писательский Союз,– хотя она по жизни графоманка(я пару текстов у нее прочла…),но это ей отнюдь не помешалов Союз без всяких трудностей вступить.Ей обошлось вступление по курсув размере баксов около двухсот…Жена в сторонку елку наклонилаи посмотрела с грустью на меня:– Им нужно было просто ДЕНЕГ ДАТЬ– в карман или на лапу прямо сунуть,– а ты, как лох, не въехал, не просек!Они ведь, словно уличные девкив союзах этих членство продают.Я лоб нахмурил и мгновенно понял:недаром их оклад мой занималгораздо больше места публикацийи взглядов политических моих…Ну что здесь скажешь? Я, конечно, лох!Но хорошо, что сразу не врубился.Слаб человек! Ведь сдуру мог же дать!Да ну их всех, как говорится, к ляду!Иль, как на сайтах пишут, – НУИХНАХ!Жена еще раз с грустью посмотрелаи часть ветвей гирляндой оплела.Затем рукой пошарила в коробкеи, вынув голубой стеклянный шар,его на нижней ветке прикрепила;вздохнула, чуть правее отошла…Я, глядя на нее, с тоскою вспомнил,как год назад наметился разрыву нашей устаканившейся пары.Все распадалось, рушилось тогда.Мы так зашли далёко в отношеньях,что показалось: шаг еще – и льды,которые форель уже не сможет,хвостом манипулируя, разбить.Как это получилось?Кто же знает.Что поминать давнишние дела?МИНЗДРАВ СССР ПРЕДУПРЕЖДАЕТ:Все миновалось, молодость прошла.Мы это – слава Богу! – осозналии быстро компромисс тогда нашли.С тех пор живем под сенью компромисса,а чем он плох – семейный компромисс?Как говорил один советский классик:«Везде есть жизнь, и тут была своя».Жена на ель снежинку нацепилаи мне вопрос серьезный задала:– Ты, вообще, зачем туда поперся?!Ведь ты же сам недавно утверждал,что не снискать читательской любвипри помощи сомнительного членствав любом из существующих СП.Я тяжело вздохнул и ей ответил:– Да утверждал. Да не снискать. Все так!– И, помолчав, расстроено добавил– (заимствуя сентенцию одну):– Художника обидеть может каждый!– А ты не обижайся и – пиши!И делай то, что всяко делать должно,а там уж – будь что будет, полюбэ…Я умиротворенно улыбнулсяи молча в знак согласия кивнул.Жена, осыпав золотым дождемгустую синтетическую хвою,надела на верхушку тонкий шпильи, обойдя наряженную елку,устало посмотрела на меня.Мы подошли друг к другу, обнялисьи замерли на краткое мгновенье.И то не плохо. И потом, я верю,что лед разбить возможно для форели,когда она упорна. Вот и всё.