Поэма о топоре

Погодин Николай Федорович

Илюша. О чем писать, люди добрые?

Евдоким. «Мофей»…

Илюша. Ну, «Мофей»…

Евдоким. Да какого ты чорта белки выкатил? Молот «Мофей» не знаешь? Восемьсот пропускает, надо в два раза.

Давид. Установка под углом вызова инженерно-технической секции на соревнование.

Илюша. Набрано. (Ушел. За ним идет Давид.)

Евдоким. Ну и работка! Одно сковырнешь — на тебе другое, другое сковырнешь — на тебе третье. Эх, жизня-борьба.

Баргузин(оглянувшись).

С частями плохо. Выкупать нечем.

Евдоким. Чего ж там в кассе труба?

Баргузин. Тут, Евдоким, крылья опускать не черта. Нам надо подсобрать твой актив и подумать. Больно ударил по заводу прорыв с топором. Мы в тресте за счет других заводов жить стали. Нахлебники! Кумекаешь? На чужой шее сидим. А опыты с нержавеющей… стоят чего-нибудь?.. Директор самовольно векселя давал и завяз. Уполномоченный к нам приехал. Слыхал?

Евдоким. Видал… Тоже лазают тут!

Баргузин. Он свое сообщает куда надо. А нам кредиты закрыли. Партийное руководство считает, что тут надо безболезненно закончить все. Надо… Мы видим, в чем дело. А им сверху видать хуже. Неважно. Крылья опускать нечего. Ты знаешь, нынче партийное собрание постановило отдать половину месячной заработной платы взаймы заводу. Подсчитали — сумма, а все-таки на выкуп всех частей нехватает. Сам знаешь — хозрасчет. Жесткое дело!

Евдоким. Выходит, детали не получим?

Баргузин. Не знаю. Скорее всего — нет.

Евдоким(показывает вокруг себя). Зачем тогда эта богадельня? Одно сковырнешь — на тебе другое… Угу… (Сел на чугун.) Угу… Погодь-ка, товарищ Баргузин… Что-то у меня сердце слабое стало. Чай пью, а чай — вредный для сердца напиток… Ну-ка! (Встал.) Пять длинных, два коротких — тревога по коллективу! (Подошел к колоколу, дал сигнал, захохотал.) Тревога!

Баргузин. Что ты делаешь, Евдоким?

Евдоким. Тревога в первом ударном коллективе… Армия! Сподвижнички! Сюда!

Гул. Бегут люди.

(Звонит пять длинных, два коротких. Кричит.) Тревога!.. Оборона!.. Сигнал на бой!..

Затемнение. Часть цеха. Похоже на красный уголок. Здесь все кузнецы и точильщицы. Евдоким на столе.

Спрашиваете, почему тревога? Сейчас скажу, дайте подумать. (Баргузину.) Ты поближе, поближе… Ну, молодцы, большое несчастье произошло на нашем предприятии. У нашего секретаря партийного коллектива, товарища Баргузина, жена двойню родила.

Баргузин. С ума сошел!

Евдоким(Баргузину). А ты не дыши… Ежели я сказал родила — значит, родила. (Весело.)Двойня, понимаете, мальчишки… шустрые. Крестить, октябрить, обуть, одеть, молока, кашки, русской горькой… Короче говоря, без сотни погибель. Настигло горе человека, он к ударникам в коллектив: «Братва, выручай до получки!» — «В чем дело? — говорю. — Мигом!»

В колокол. Два слова коллективу, сто рублей на бочку — и все мы кумовья. Проголосовано? Ну, ясно!.. Товарищ Баргузин, стой! Никто с места не сходи. Притча кончилась. Вы спрашиваете, почему тревога? Наш завод металл рожает. На мартенах, на термических печах, на агрегатах, прессовых установках, в прокатке, у закальщиков, у Знаменского в лабораториях, кругом… у них, у наших баб в точилке, рождается высокая сталь. Лопаются жилы, из самого твоего сердца текут слезы…(Замолчал.) Ну, что?.. Ну, что вы молчите, сукины сыны, когда я не могу говорить?.. Понимаете, не Баргузину деньги надо, а заводу надо отдать взаймы полмесячную заработную плату. Нам не на что выкупать детали. Части. И все лопается. Ну, что? Ну, что вы молчите, когда я не могу говорить?.. Вот почему тревога, ударный коллектив! Ну?

Поднимается несколько рук.

Дуванов. Дай-ка… (Вскочил на стол.) Можно смолчать, конечно, но тогда незачем ставить агрегаты. Можно бросить завод, но тогда надо бросить партию большевиков. Можно не рожать нам тут металла, — на кой он чорт, за границей металла хватит, — тогда давайте открывать ворота интервенции.

Пока он говорит, кузнецы поднимают руки.

Евдоким. Проголосовано. Ударники сдали полумесячную зарплату заводу.

Лиза. Смотреть надо!

Евдоким. Куда?

Лиза. Точилка тоже голосовала.

Евдоким. Жена… Товарищи, в первый раз в жизни моя супруга не возражает против моего предложения.

Затемнение. Затем в полосе света один Давид.

Давид. Что такое? Ударники отдали заводу полумесячный заработок? Заводская пресса может отстать от массы?.. Зачем я стал редактором? Надо бежать! Надо догонять массу.

Затемнение. Мартеновский цех. Обычное движение работы, без слов. На первом плане Имагужа и Степан.

Имагужа. Больна рука. Самый старший палиц апока стучал.

Степан. Самый старший палец?.. «Самый большой палец» надо говорить. Ты, Имагужа, учись читать, писать… Математику подучи. Мастером будешь.

Имагужа. Плавка, благополучна кончим, на школа пойдем… Мастир, проба делать надо. Время пришел.

Степан. А?.. Время! Иди к печи. (Строго.) Смотри!

Имагужа. Пара глаз, пара дирка на нос. Каждым диркам смотрим. (Ушел.)

Степан(про себя). «Диркам смотрим»… Спал бы я теперь четыре года в лесу на сене.

Подходит директор.

Директор. Живой?

Степан. Живу.

Директор. Как проба?