Поэмы

Лермонтов Михаил Юрьевич

XV

На беззаботную семьюКак гром слетела Божья кара!Упала на постель свою,Рыдает бедная Тамара;Слеза катится за слезой,Грудь высоко и трудно дышит;И вот она как будто слышитВолшебный голос над собой:«Не плачь, дитя! не плачь напрасно!Твоя слеза на труп безгласныйЖивой росой не упадет:Она лишь взор туманит ясный,Ланиты девственные жжет!Он далеко, он не узнает,Не оценит тоски твоей;Небесный свет теперь ласкаетБесплотный взор его очей;Он слышит райские напевы…Что жизни мелочные сныИ стон и слезы бедной девыДля гостя райской стороны?Нет, жребий смертного творенья,Поверь мне, ангел мой земной,Не

стоит одного мгновеньяТвоей печали дорогой! На воздушном океане, Без руля и без ветрил, Тихо плавают в тумане Хоры стройные светил; Средь полей необозримых В небе ходят без следа Облаков неуловимых Волокнистые стада. Час разлуки, час свиданья — Им ни радость, ни печаль; Им в грядущем нет желанья И прошедшего не жаль. В день томительный несчастья Ты об них лишь вспомяни; Будь к земному без участья И беспечна, как они!

Лишь только ночь своим покровомВерхи Кавказа осенит,Лишь только мир, волшебным словомЗавороженный, замолчит;Лишь только ветер над скалоюУвядшей шевельнет травою,И птичка, спрятанная в ней,Порхнет во мраке веселей;И под лозою виноградной,Росу небес глотая жадно,Цветок распустится ночной;Лишь только месяц золотойИз-за горы тихонько встанетИ на тебя украдкой взглянет, —К тебе я стану прилетать;Гостить я буду до денницыИ на шелковые ресницыСны золотые навевать…»

XVI

Слова умолкли в отдаленье,Вослед за звуком умер звук.Она, вскочив, глядит вокруг…Невыразимое смятеньеВ ее груди; печаль, испуг,Восторга пыл – ничто в сравненье.Все чувства в ней кипели вдруг;Душа рвала свои оковы,Огонь по жилам пробегал,И этот голос чудно-новый,Ей мнилось, все еще звучал.И перед утром сон желанныйГлаза усталые смежил;Но мысль ее он возмутилМечтой пророческой и странной.Пришлец туманный и немой,Красой блистая неземной,К ее склонился изголовью;И взор его с такой любовью,Так грустно на нее смотрел,Как будто он об ней жалел.То не был ангел-небожитель,Ее божественный хранитель.Венец из радужных лучейНе украшал его кудрей.То не был ада дух ужасный,Порочный мученик – о нет!Он был похож на вечер ясный:Ни день, ни ночь, – ни мрак, ни свет!..

Часть II

I

«Отец, отец, оставь угрозы,Свою Тамару не брани;Я плачу: видишь эти слезы,Уже не первые они.Напрасно женихи толпоюСпешат сюда из дальних мест…Немало в Грузии невест;А мне не быть ничьей женою!..О, не брани, отец, меня.Ты сам заметил: день от дняЯ вяну, жертва злой отравы!Меня терзает дух лукавыйНеотразимою мечтой;Я гибну, сжалься надо мной!Отдай в священную обительДочь безрассудную свою;Там защитит меня Спаситель,Пред Ним тоску мою пролью.На свете нет уж мне веселья…Святыни миром осеня,Пусть примет сумрачная келья,Как гроб, заранее меня…»

II

И в монастырь уединенныйЕе родные отвезли,И власяницею смиреннойГрудь молодую облекли.Но и в монашеской одежде,Как под узорною парчой,Все беззаконною мечтойВ ней сердце билося, как прежде.Пред алтарем, при блеске свеч,В часы торжественного пенья,Знакомая, среди моленья,Ей часто слышалася речь.Под сводом сумрачного храмаЗнакомый образ иногдаСкользил без звука и следаВ тумане легком фимиама;Сиял он тихо, как звезда;Манил и звал он… но – куда?..

III

В

прохладе меж двумя холмамиТаился монастырь святой.Чинар и тополей рядамиОн окружен был – и порой,Когда ложилась ночь в ущелье,Сквозь них мелькала, в окнах кельи,Лампада грешницы младой.Кругом, в тени дерев миндальных,Где ряд стоит крестов печальных,Безмолвных сторожей гробниц,Спевались хоры легких птиц.По камням прыгали, шумелиКлючи студеною волной,И под нависшею скалой,Сливаясь дружески в ущелье,Катились дальше, меж кустов,Покрытых инеем цветов.

IV

На север видны были горы.При блеске утренней Авроры,Когда синеющий дымокКурится в глубине долины,И, обращаясь на восток,Зовут к молитве муэцины,И звучный колокола гласДрожит, обитель пробуждая;В торжественный и мирный час,Когда грузинка молодаяС кувшином длинным за водойС горы спускается крутой,Вершины цепи снеговойСветло-лиловою стенойНа чистом небе рисовалисьИ в час заката одевалисьОни румяной пеленой;И между них, прорезав тучи,Стоял, всех выше головой,Казбек, Кавказа царь могучий,В чалме и ризе парчевой.

V

Но, полно думою преступной,Тамары сердце недоступноВосторгам чистым. Перед нейВесь мир одет угрюмой тенью;И все ей в нем предлог мученью —И утра луч и мрак ночей.Бывало, только ночи соннойПрохлада землю обоймет,Перед божественной иконойОна в безумье упадетИ плачет; и в ночном молчаньеЕе тяжелое рыданьеТревожит путника вниманье;И мыслит он: «То горный духПрикованный в пещере стонет!»И, чуткий напрягая слух,Коня измученного гонит.

VI

Тоской и трепетом полна,Тамара часто у окнаСидит в раздумье одинокомИ смотрит вдаль прилежным оком,И целый день, вздыхая, ждет…Ей кто-то шепчет: он придет!Недаром сны ее ласкали,Недаром он являлся ей,С глазами, полными печали,И чудной нежностью речей.Уж много дней она томится,Сама не зная почему;Святым захочет ли молиться —А сердце молится ему;Утомлена борьбой всегдашней,Склонится ли на ложе сна:Подушка жжет, ей душно, страшно,И вся, вскочив, дрожит она;Пылают грудь ее и плечи,Нет сил дышать, туман в очах,Объятья жадно ищут встречи,Лобзанья тают на устах…. . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . .

VII

Вечерней мглы покров воздушныйУж холмы Грузии одел.Привычке сладостной послушный,В обитель Демон прилетел.Но долго, долго он не смелСвятыню мирного приютаНарушить. И была минута,Когда казался он готовОставить умысел жестокой.Задумчив у стены высокойОн бродит: от его шаговБез ветра лист в тени трепещет.Он поднял взор: ее окно,Озарено лампадой, блещет;Кого-то ждет она давно!И вот средь общего молчаньяЧингара [6] стройное бряцаньеИ звуки песни раздались;И звуки те лились, лились,Как слезы, мерно друг за другом;И эта песнь была нежна,Как будто для земли онаБыла на небе сложена!Не Ангел ли с забытым другомВновь повидаться захотел,Сюда украдкою слетелИ о былом ему пропел,Чтоб усладить его мученье?..Тоску любви, ее волненьеПостигнул Демон в первый раз;Он хочет в страхе удалиться…Его крыло не шевелится!И, чудо! из померкших глазСлеза тяжелая катится…Поныне возле кельи тойНасквозь прожженный виден каменьСлезою жаркою, как пламень,Нечеловеческой слезой!..

6

Ч и н г а р – род гитары. (Примеч. М. Ю. Лермонтова.)