Поэт в России - больше, чем поэт
Шрифт:
А вы помните то, что пишут сегодняшние либералы, - которые принадлежат к все той же культурной советской составляющей? У них нет совести и чести, а потому и стихи их лживы и грязны. Нет? Тогда вспомните то самое Быковское произведение, приуроченное к имевшему
"Незаконно добывшие визу и проникшие в город Берлин, два мигранта насилуют Лизу, нашу русскую девочку, блин. Два насильника, мрачных садиста, за которых Европа - горой. Первый сверху на Лизу садится и подушкою душит второй.... (Автор - Быков) И еще: - "Что до Лизы, то бедная Лиза раскололась за несколько дней. От анамнеза до эпикриза всё сегодня известно о ней. Предков Лизиных вызвали в школу, предки стали её бичевать - и за это она, по приколу, не явилась домой ночевать. Стали делать над ней экспертизы - и узнали: с двенадцати лет два любовника было у Лизы, а насилия не было, нет. Так что символ невинности чистой оказался не чище, увы, чем нацисты, садисты, чекисты и другие кумиры Москвы". (Автор - Быков)
Вот так, вот так выглядит советская совесть. Вы же не думаете о том, дорогие читатели, что Быков сам разговаривал с этой изнасилованной русской девочкой, или с другими изнасилованными немками, чтобы понять суть происходящего сегодня в Германии. Нет. Однако, сам Быков хорошо знает, что волна изнасилований, чинимая мигрантами, прокатилась и катится как в самой России, так и в Западной Европе. Но это Быкова и ту же Ахиджакову не волнует, ведь они сами себя противопоставили русскому народу, всем нам,
Прошу вспомнить генерала Ермолова, который был жесток к своему противнику в Чечне. Да, штыки и сабли Ермоловских подразделений часто омывались кровью.... Однако, Ермолов выражал интересы русских, а потому общий язык эти два человека - Лермонтов и Ермолов, нашли между собой.
Так, с горьким сожалением Ермолов отозвался на известие о гибели поэта Лермонтова. Он говорил:
– "Уж я бы не спустил этому Мартынову. Если бы я был на Кавказе, я бы спровадил его; там есть такие дела, что можно послать да, вынувши часы, считать, через сколько времени посланного не будет в живых. И было бы законным порядком. Уж у меня бы он не отделался. Можно позволить убить всякого другого человека, будь он вельможа и знатный; таких завтра будет много, а этих людей не скоро дождешься!"
P.S.: И вот, пожалуй, я закончу свою статью, посвященную Лермонтову, да и всем русским творческим людям страны. А закончу свою статью не словами Михаила Юрьевича, как кто - то бы ожидал этого из читателей, а словами генерала Ермолова: - "Можно позволить убить всякого другого человека, будь он вельможа и знатный.... таких завтра будет много, а этих людей не скоро дождешься!"
Лев Трапезников