Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Коллектив авторов

Мегаполис

Гудит за стеной мегаполис, Реклама горит за окном. Сбежать бы на северный полюс, Где тихо и ночью, и днём. И только мотив колыбельный Протяжно провоет пурга. Узнаю простор беспредельный, Где светлые стынут снега. И можно увидеть, не бредя, А даже совсем наяву, Неспешную поступь медведя, С которым я рядом живу. Никто над моей головою Не будет стучать по стене, Сигналка «Тойоты» не взвоет, И я не завою во сне. Никто металлическим роком Не

будет меня донимать, Никто за стеной ненароком Не вспомнит привычно про мать. И, может быть, я успокоюсь И даже стихи напишу. И, в снег провалившись по пояс, Обратно к себе в мегаполис, Не зная зачем, поспешу…

Окунается сад

Окунается сад В закипевшие лужи, Бородат и усат, Мускулист и натружен. Он остывшим дождём Умывается на ночь. Мы тепла подождём До утра, Сад Иваныч! На рассвете из-за Покривившейся на бок Сараюшки – глаза Розовеющих яблок. Их обиженный взгляд — На висящую влагу: Если дождь невпопад, Он совсем не во благо. Потому что плоды Наливаются соком — Не обильем воды, А в стремленье высоком К накопленью тепла Для друзей, для раздачи… Вот такие дела Всю неделю на даче.

Меня опять жена ругает

Меня опять жена ругает: Поставил чашку на краю! Не зря она меня пугает — Махну рукой и разобью. Собрав прекрасные осколки, Снесу в поганое ведро. Я не подсчитываю, сколько Плачу за битое добро. Бываю часто я небрежен, А с жизнью следует на «ВЫ». Рискую каждый день, не реже, Вплоть до потери головы. Ну ладно, мы не ценим вещи, Ну ладно – голову свою. Как часто судьбы человечьи, Чужие, ставим на краю. И не задумываясь, рушим Широким жестом грубых рук… Соседи, близкие, чинуши! На крик: «Спасите наши души!» Как будто заложило уши. А вдруг приятен этот звук?!.

Ностальгическое

Здесь рушилась церковь «Никола» — Развалина – крест набекрень. А нынче побелкой весёлой Сияет и в пасмурный день. И даже на праздник престольный Здесь батюшка службу ведёт, И ласковый звон колокольный Сзывает окрестный народ. От старой деревни Кобона Осталось домов пятьдесят. Не слышно куриного звона И визга шальных поросят. Не вымучит рёва бурёнка, И коням уже не заржать… Кому тут кормить поросёнка? Кому тут лошадок держать? Из всех коренных – единицы. И те – лишь одни старики… Пожалуй вот, рыбы да птицы Остались у них земляки. Такая здесь тишь на рассвете, Ведь незачем рано вставать. Спят сладко приезжие дети И полуприезжая мать. Проснёшься порой спозаранку, Пойдёшь с сигаретой к реке И слышишь синичью морзянку Да чаячий смех вдалеке. Обрывок скупой матерщины Взметнётся над рябью реки: Кормильцы деревни – мужчины, — Уходят на лов рыбаки. А с Ладоги ветер игристый, Что в речку нагонит волну, Заставит поскрипывать пристань, Подчёркивая тишину. А

было когда-то иначе: Работой встречали рассвет… Сегодня тут стильные дачи! …Вот только крестьянина нет.

Григорий СОЛОМЫКИН

Сентябрь

Пронзительным светом окрашено новое утро, От первого холода в теле волненье и дрожь. Гусиная стая над домом в старании мудром Готовит к нелёгкой дороге свою молодёжь. А северный ветер оставил открытыми двери И выдубил кресло, ушедшее вечером в сад. Кому одиноко, тот, глянув на осень, поверит: Печали светлее твоей не найти, листопад. Пусть яблони молча качают тяжёлые ноши И в мокрые окна глядятся кусты хризантем, — Осеннее небо грустит о щемящее-хорошем И крупные слёзы роняет на зонтики всем.

Какого цвета у тебя глаза

Какого цвета у тебя глаза, Я впопыхах не смог определиться. Смотрю невольно на мелькающие лица, А в голове засело – бирюза. Но разве главное скрывается за цветом, Размером, формой? Нет, их внешний вид Запоминается тем затаённым светом, Когда на вас из глаз душа глядит.

Дождливо, но октябрь – что государь

Дождливо, но октябрь – что государь: Какие удивительные краски! Не выдумать такой красивой сказки, Как этих разноцветных красок ярь. Чего здесь нет! Каких здесь нет оттенков! Как будто солнце, радугой пройдясь, Установило родственную связь Всех радующих взоры элементов. И я иду, как в живописном зале, А листья на одежде – как медали.

Я не спешу, и ты, старушка-осень

Я не спешу, и ты, старушка-осень, Умерь свой шаг на гибельном пути. Давай с тобою у зимы попросим Недельки две, чтоб ярче расцвести Могли берёзок жёлтые наряды, Осин и клёнов нежная заря, Дубов степенных тёмные оклады, Рябин бессчётных красные моря. Давай над речкой посидим сердечно, Подумаем о смысле бытия: Ты будешь, осень, повторяться вечно, Но сколько раз увижу это я?

Надоело мечтать

Надоело мечтать — сколько лет бесполезной работы! Перепевы картин, уходящие в розовый сад. Всё скуднее земля, всё печальнее лица на фото, Всё настойчивей хочется жизнь передвинуть назад. А вокруг, точно хлам, — бесконечный поток развлечений, Для кого, для чего рассыпает огни балаган? Схоластический стиль — как мерцающий мир привидений, Как далёкий, ненужный и даже фатальный туман. Всё суровей мой быт — годы давят естественным грузом, Всё замедленней бег управляющих жизнью часов, И всё реже, в ночи появляясь, любимая Муза Шепчет в уши мои заповедные строки стихов.

Военных лет блистательная слава

Военных лет блистательная слава И бесконечная щемящая печаль. Разбитые в бомбёжках переправы, Теплушки, убегающие вдаль. Суровый быт Блокады бесконечной, «Дороги жизни» тоненькая нить… И память миллиона павших вечна — Её не изменить, не отменить.

Владислав СТАРИКАН