Поэтический спецназ России

Зиновьев Николай Александрович

НА ЧЕРДАКЕ

На чердаке Я дверь, как печальную книгу открою. Здесь время уже никуда не спешит. И сумрак не тает, он будто иглою, Лучом из оконца к стропилам пришит. Вот старая прялка в седой паутине, Как серая птица. Попавшая в сеть. Вот птицы, которым не петь, на картине, Которой уже никогда не висеть. Вот тихо коробится жесть керогаза, Стреляя чешуйками краски, а то Блестит в полумраке булавкой от сглаза Покойного деда пальто…

На смутный свет вдали…

*** На

смутный свет вдали Идём, но видит Бог, Шестая часть земли Уходит из-под ног. Ушла уж из-под ног, Но мы ещё бредём. И знает только Бог, Куда мы упадём…

В который раз нам это слышать…

*** В который раз нам это слышать: "Вновь у ворот стоит беда, Сцепите зубы, надо выжить". О, русский Бог, а жить когда?!. 

Минуты свободные редки…

*** Минуты свободные редки… А надо минут пятьдесят Идти до кургана, где предки Сухою травой шелестят, Где сойка птенцов своих кормит, Где крест, так похожий на "плюс", Опять ненароком напомнит, Куда я всю жизнь тороплюсь.

РУССКИЙ ЗАРОК

Русский зарок Ни от тюрьмы, ни от сумы, Ни от пустого верхоглядства, Ни от вина, ни от кумы… Я зарекаюсь от богатства.

ЗАКАТ

Закат Скользнув лучами по перрону, Закат на грязный, темный снег Набросил тени. А ворону Загнал на тополь на ночлег. В багрец окрасил водостоки, И от грехов людских далек, Румянцем девичьим на щеки Вокзальной шлюхи тихо лег.

На беду собака воет…

* * * На беду собака воет. Сад в тумане, как в дыму. Ум для сердца яму роет, Сердца сеть плетет уму. Сердце ноет от разлада, Ум собой по горло сыт. И туман на сучьях сада, Как повешенный, висит…

Память, рань же, рань же…

* * * Память, рань же, рань же Душу, не жалей. Всё, что было раньше, Ты напомни ей. Сыпь на раны солью, Ужасом знобя, Ведь душа лишь болью Выдаёт себя.

Солнце светит. Сердце бьется…

* * * Солнце светит. Сердце бьется. Вон сугроб сползает в тень. Вон синица бликом солнца По ветвям снует весь день. А подальше, там осина, Шест скворечни, — вот дела!– Словно мать младенца-сына Прямо к солнцу подняла. Бродит зимний ветер в кронах, А в корнях весенний зуд. И сугробы в тень, как брови, С удивлением ползут.

То погаснет, то вдруг загорится…

*** То погаснет, то вдруг загорится Моя свечка сама по себе. Значит,

больше и чаще молиться Надо мне о грядущей судьбе? «Ты не прав!» — И меня содрогнула Из-под купола горняя высь, И в поклоне до пола согнула: «За Россию и брата молись».

БЫТ

Быт Быт, как бык, припёр нас всех к стене, С каждым днём сильнее припирает, Некогда подумать о стране, А она — ты слышал? — умирает.

Нам опять угрожают, о боже…

*** Нам опять угрожают, о Боже, Это уж ни на что не похоже. Да поймите вы все в этом мире: У нас даже картошка в мундире.

К РОССИИ

К России Плюнь на законы мировые! Писали их твои враги. И не снимай распятья с выи! Даже подумать не моги! Даже когда поставят к стенке Узреть последнюю зарю. Ты плюнь им в выпуклые зенки. Плюнь прямо в зенки, говорю. И на груди рвани рубаху. Чтоб ослепил их свет Христа, И побегут они со страху В ветхозаветные места.

Я пролетал над городами…

*** Я пролетал над городами, Огней бесовских перепляс Я видел и людей, годами Не поднимавших в небо глаз. Но видел я не только это – Людей, что ангелам сродни, Строками Нового Завета Рубились с Дьяволом они… Я до сих пор ту вижу битву, На бой взираю свысока, Где с перерывом на молитву Он длится долгие века.

В ХРАМЕ

В храме Какие все скорбные лица! Как горестно сжат каждый рот! Как жаль: лишь бедою молиться Научен мой русский народ.

Я слишком долго собирался…

*** Я слишком долго собирался Поговорить с тобою, брат. И вот, собравшись, растерялся И начинаю невпопад: О выпавшем дожде кислотном, О пестицидах в молоке, О нищем и почти бесплотном Пенсионере-старике, О белом лебеде в мазуте, О снах, о бесах во плоти, О жизни суетной, до сути Которой хочется дойти, О страшных буднях в Карабахе, Об искуплении греха, О войнах, СПИДе и о страхе За всех, кто жив ещё пока…

Мы не властны в своих сновиденьях…

*** Мы не властны в своих сновиденьях, Так же как и в судьбе не вольны. В снах гуляет душа по владеньям То Создателя, то — сатаны. То проснёшься, как в детстве, бывало: Так легко, хоть ходи по воде — Сразу ясно становится, где Этой ночью душа побывала. А бывает, проснёшься, и надо Все невольные помнить грехи. Глянешь в зеркало: Дантова ада Под глазами темнеют круги.