Поэтика перевода
Шрифт:
Иней
Будто бы туманной пылью,
Белым шелком разодев
Полуночную мантилью
Сладко дремлющих дерев,
Засиял с небес упавший
Мягким облаком седым,
Погружая мир уставший
В темноты прекрасной дым.
Песнопения
1.
Кто наши предки – сложная загадка…
Согреет ли их сердце благодать?
Рождаться, жить и умирать – как сладко!
Как горько
То дюн гряда холмистым очертаньем,
То водоросли пряная лоза,
То вдалеке, плененные страданьем,
Летает чайка, реет стрекоза…
2.
Презрения влюбленные достойны!
К чему сомнения, отчаяния вздох?
Мы, Боги бедные, лишь потому спокойны,
Что нас не оставляет Главный Бог.
Царит покой волшебной атмосферы,
Увешан звездами вечерний небосвод,
Скользят в лесах бесшумные пантеры
И море одинокое зовет…
Могилы
Он зло творил бессонными ночами –
Как вспоминал забытую любовь, –
Ломая кости, лязгая зубами,
Сдирая кожу и пуская кровь.
Под звук эгейских флейт не гибнут люди.
О, сколько плоть в себе таит врагов!
Шумят моря, и кровоточят груди
От знойных, летних, дивных берегов.
Синтез
Свою судьбу опять прощаю
В молчанье скорбном и глухом,
И одиноким маяком
Ночь сам себе я освещаю.
Когда проходят через ад,
Обычно радуются жизни,
Но все, чему я ныне рад,
Сокрыто в сладком онанизме.
Я правил миром по ночам,
Презрев свое изнеможенье,
И, наконец-то, замолчал,
Признав от смерти пораженье…
Избавление
Всё в той же позе возлегает,
Дрожь на лице,
И тело тает
В стальном кольце.
Прекрасный нимб над ней, и сразу
Зовет она:
Себя залью твоим экстазом
Насквозь, до дна.
Летит эфирною волною
Из пустоты:
Потоп хоть после нас – со мною
Лишь ты, лишь ты.
Предметы падают, боятся
Стоять на пламенном краю,
Изнемогают и томятся,
Погибель чувствуя свою.
С утра до н'oчи
С утра до н'oчи
И без конца
Все кровоточит
Рана творца.
Меняя землю,
И мед густой,
Родному внемля,
Течет домой.
Подобно мифу,
Средь бела дня:
Хомут он дал скифу,
А гунну коня.
Здесь он не был? –
Наоборот!
Несите небо
Всегда вперед.
Опять до н'oчи,
Под
Он кровоточит,
И ничего…
Поля не дышат,
Пастух, смелей,
Ты знаки свыше
До дна испей,
Лица не видно
Ни одного:
Верность – не стыдно,
И ничего…
Империй верность
Над всем стоит,
Знаков нетленность
Легко журчит.
Круженья радость
Под свет его,
Молчанья сладость,
И ничего.
На закате
На закате мирозданья
К тем, чьи ночи сочтены,
Беспристрастных глаз сиянья
Станут вдруг устремлены.
Сами приняли занозы
Жалкой участи своей;
Вижу раны, вижу розы
На закате летних дней.
Брошены и долгожданны,
Скрыты и обнажены,
Вижу розы, вижу раны
Под покровом тишины.
Однажды ночью
Однажды ночью, в дождь и грязь,
Устав идти в тумане беспросветном,
В краю безвестном находясь,
Таком чужом и неприметном,
Познал я все безумие страстей:
И как желанье крест несет покою,
И как ласкает Бог своих детей,
Как движет он могучею рукою,
Тебя спасти от суеты пытаясь,
Забыв, как множество подобных молит
О том, что Он, в своих ошибках каясь,
Дела им до конца вершить позволит.
Вокруг меня по-прежнему туман,
Когда же ты уйдешь, скажи на милость?
И вера, и надежда – всё обман!
О Всемогущие! Лишь дождь и сырость!
Кто одинок
Кто одинок, окутан темной тайной,
Беспрестанно движет через дни,
Счастлив близостью случайной,
И жара бесчинствует в тени.
Каждый плод его особен,
Разумом исполнено дитя,
Все, что в сердце, он способен
В прах низвергнуть весело, шутя.
Он на землю смотрит, не тревожась,
Как ее мученья начались;
Не Умри и не Продолжись –
Молча в совершенство обратись.
Чаши
Цветочных чаш, признаться,
Туманно существо,
Где – сложно разобраться! –
Загадочней всего.
Склонив немые главы
В объятьях тишины,
Невиданные травы
Беспечности полны.
Под синью небосклона
Сиять они могли,
Но угасают в лоно
Кормилицы земли.
Сокройся
Сокройся в невесомом, тяжком гриме,
Прищурься, будто плохо видишь ты,
Пускай лицо, подобно пантомиме,
Конец ознакомительного фрагмента.