Поезд следует в ад
Шрифт:
— И как бы вы жили тогда? Что делали? Хотя я, конечно, догадываюсь, можете не говорить. Ведь хорошая была бы жизнь у вас, Сергей Николаевич, если бы для этого были созданы хотя бы минимально благоприятные условия! Знаете, даже завидно. — Он еще подумал немного, побарабанил пальцами по столу. — Так, значит, не хотите?
Сергей Николаевич не ответил. Он смотрел прямо перед собой и не видел ничего вокруг. Совсем другое представлялось ему сейчас. Перед его внутренним взором картинки менялись быстро-быстро, как в калейдоскопе: здание Московского университета на Моховой… Скифские курганы в Крыму… Лицо Наташи —
— Ну, что скажете?
Он кивнул:
—Я согласен.
— Тогда подпишите вот здесь.
Почти не глядя, стараясь удержать перед глазами милые сердцу видения, он поставил свой всегдашний витиеватый росчерк на подсунутой ему странице. Даже не читая, что именно он подписывает, — ему было все равно.
Глава 4
БАЧИЛЫ ОЧИ, ЩО КУПУВАЛЫ…
Время и место неизвестно
Андрей проснулся не сразу. Сознание возвращалось медленно-медленно, просачиваясь сквозь сонное оцепенение. Первое, что он ощутил, — это сильная головная боль и какая-то странная одеревенелость во всем теле. Спал, наверное, неудобно. И сон какой-то странный приснился… Он с хрустом потянулся, разминая затекшие мышцы, и сел на кровати, протирая глаза. Ну ничего себе!
Комната была совершенно незнакомая — очень большая, светлая, с огромным застекленным эркером в полстены. На полу — пушистый ковер с длинным и мягким ворсом, с потолка свисают какие-то чудные металлические штуковины, белые стены, как в больнице, и на них — огромные разноцветные кляксы… Кровать почему-то круглая. Сексодром, а не кровать.
Андрей с любопытством оглядывал свое новое обиталище и никак не мог вспомнить, как он попал сюда. Это ж надо — провалы в памяти начались! А вроде и не пил вчера… Он сел поудобнее, подобрав под себя ноги, и принялся вспоминать. Так что вчера было-то?
Так, Светка-соседка… Муж ее еще приехал не вовремя. Андрей охнул и схватился за подбитый глаз. Ачто потом?
Точно! Вспомнил! Контора эта стремная! И этот, как его… Иностранец. Контракт был еще. Точно, контракт! Андрей вспомнил толстый бумажный лист, кроваво-красные чернила в авторучке, и почему-то ему стало не по себе. Даже озноб пробрал. И курить захотелось. Андрей беспокойно посмотрел по сторонам. А вот и сигареты на тумбочке у кровати. Ишь ты, «Мальборо»… Кучеряво живут.
Кто живет, кстати?
Андрей неловко потянулся за красно-белой пачкой и уронил на пол фотографию в серебряной рамке. Поднял, попытался аккуратно пристроить на место. Надо же, стекло разбилось… Жалко.
Андрей присмотрелся — да так и обомлел. Сквозь трещины в стекле на него смотрел он сам — в чудном каком-то прикиде, с гитарой, освещенный разноцветными софитами… И подпись в уголке: «Екатеринбург, Атриум-Палас-отель, 14 ноября 2003 года».
Опаньки! Так что, значит, все правда?И все сбылось?
Он нервно закурил, пытаясь сдержать дрожь в пальцах. «И что теперь делать? Рок-певец, блин. Да я со стыда сгорю, если выйду на сцену!
Трель дверного звонка резко и требовательно прервала его мысли. Андрей еще подумал — открывать или не надо? Мало ли что… Но не век же взаперти сидеть!
Он натянул джинсы, взлохматил волосы пятерней и поплелся открывать. Не сразу сообразил еще, как справиться с замком, долго возился, пока случайно не нажал на какую-то неприметную пупочку — и дверь наконец открылась.
— Ты что, умер, что ли? — С этими словами в просторную прихожую влетел низенький толстенький человечек с раскрасневшимся потным лицом, в зеленом вельветовом пиджаке с кокетливым шелковым платочком, повязанным на шее вместо галстука. Чем-то он был неуловимо похож на его недавнего знакомца Шарля де Виля, только тот был спокойный, вежливый такой, а этот прямо кипел от злости. — Звоню, звоню, а ты все не открываешь!
Андрей молча посторонился. «Кого это принесло на мою голову?» А толстенький деловито, по-хозяйски вошел в квартиру и продолжал бушевать:
— Ну, так я и знал! Только что глаза продрал! Нам сегодня на фестиваль «Пришествие» ехать — забыл, что ли? О господи! — Он картинно закатил глаза к небу. — Что за доля быть администратором! Да еще при таком долбоёбе, как ты.
Толстенький прошел на кухню, укоризненно посмотрел на батарею пустых бутылок (надо же, все вискарь да джин, рублей по четыреста за бутылку!), плюхнулся на табуретку, закурил и продолжал уже гораздо спокойнее:
— Имей в виду, Андрюша, я тебе не нянька. Ну что ты смотришь на меня как баран на новые ворота? Еще не раскумарился сегодня? Ладно, на, несчастье мое, поправь здоровье, а то все равно от тебя толку не будет. В руках у него появился маленький белый пакетик, Андрей посмотрел на свои руки — и увидел то, чего раньше не замечал. Локтевые сгибы буквально истыканы иглой, кое-где вены воспалены и выпирают под кожей уродливыми синими жгутами. «Так я что — наркоман?»
Про наркотики Андрей, конечно, знал, но сам раньше никогда не баловался. Зачем? Ему и водяры вполне хватало. Но как только пакетик оказался на столе перед ним, руки стали действовать независимо от него, просто на автомате. Он даже сам не вспомнил бы, что делал — наливал, смешивал, разводил, набирал в шприц… Был еще ужасный момент, когда игла вошла в вену с болью, со слышным, кажется, прорывом кожи.
И пошло! Пошло… По венам потекло что-то приятно-горячее. Примерно через десять секунд Андрей ощутил самое невероятное чувство в своей жизни. Это было как оргазм, усиленный во много раз, ощущаемый и переживаемый каждой клеточкой тела.
А толстячок все так же сидел, покуривая, на табуретке и насмешливо наблюдал за ним.
— Ну что, словил свой приход, гений ты наш?
В его словах явно слышалась ирония, но Андрея это почему-то совсем не разозлило и не обидело. В душе была такая спокойная, радостная уверенность, что места иным чувствам просто не оставалось. Приход… Какое хорошее слово!