Поезд в Тёплый Край
Шрифт:
Женщина в длинном теплом пальто молча смотрела, как он подходит. На черном меховом воротнике лежали снежинки. Рядом, чем-то неуловимо копируя ее, стояли двое мальчишек в серых куртках-пуховиках.
— У меня два детских билета, — сказал он. — Два.
— Что? — спросила женщина в пальто. Не «сколько», а именно «что», деньги давно утратили цену.
— Ничего, — ответил он, с удивлением отмечая восторг от собственного могущества. — Ничего не надо. Мои отстали… — Горло вдруг перехватило, и он замолчал. Потом добавил, тише: — Я их провезу.
Женщина
— Вы обещаете?
— Да. — Он оглянулся на поезд. — Быстрее, там билетный контроль.
— А, вот оно что… — с непонятным облегчением вздохнула женщина. И подтолкнула к нему мальчишек: — Идите.
Странно, они даже не прощались. Заранее, наверное, договорились, что делать в такой невозможной ситуации. Быстро шли за ним, мимо солдат с поднятым оружием, мимо чужих вагонов. В тамбуре он показал автоматчику три билета, и тот кивнул. Словно уже и не помнил, что мужчина вышел из поезда один.
В купе было тепло. Или просто казалось, что тепло, после предзимней сырости вокзала. Дети стояли молча, и он заметил, что за плечами у них туго набитые зеленые рюкзачки.
— У нас есть продукты, — тихо сказал младший.
Жена не ответила. Она рассматривала детей с брезгливым любопытством, словно уродливых морских рыб за стеклом аквариума. Они были чужими, они попали на поезд, не имея никаких прав. Просто потому, что имеющие право опоздали.
— Раздевайтесь и ложитесь на полки, — сказал он. — Если что, вы едете с нами от столицы. Мы — ваши родители. Ясно?
— Ясно, — сказал младший.
Старший уже раздевался, стягивая слой за слоем теплую одежду. Пуховик, свитер, джемпер…
— Быстрее, — сказала жена.
По коридору уже шли — быстро, но заглядывая в каждую дверь. Щелчки отпираемых замков подступали все ближе. Дети затихли на полках.
— Возраст не тот, — тоскливо сказала жена. — Надо было выбрать постарше…
Дверь открылась, и в купе вошел офицер в незнакомой форме. Брезгливо поморщился, увидев слякоть на полу.
— Прогуливались? — протяжно спросил он. Не то спросил, не то обвинил… — Билеты.
Секунду он вертел в руках картонные квадратики. Потом молча повернулся и вышел. Щелкнула дверь следующего купе.
— Все? — тихо спросила жена. И вдруг совсем другим, жестким тоном скомандовала: — Одевайтесь! И выходите.
Он молча взял жену за руку, погладил. И тихо сказал:
— Могут быть еще проверки. Не все ли равно… Может, нам это зачтется… там…
Смешавшись, он замолчал. Где это «там»? На небе? Или в Теплом Краю?
Жена долго смотрела на него. Потом пожала плечами.
— Как знаешь.
И сказала молчаливо ожидающим детям:
— Чтобы было тихо. У меня болит голова. Сидите, словно вас нет.
Старший хотел что-то ответить, посмотрел на младшего и промолчал. Младший кивнул, несколько раз подряд.
Поезд тронулся. А за стеклом уже падал снег — настоящий, густой, пушистый, зимний.
3. НАКОПИТЕЛЬ
Они
— Некоторые идут пешком, — сказал майор.
Он заглянул погреться — стекло в его купе так и не заменили. Впрочем, у майора был целый набор «утеплителей» — в обычных бутылках, во фляжках и даже в резиновых грелках. Непонятно было лишь, довезет ли он до Теплого Края хотя бы грамм алкоголя. Сейчас он принес бутылку водки, и они потихоньку пили. Жена выпила полстакана и уснула. «Притворилась», поправил муж себя. А майор, нацеживая в стакан дозу, разъяснял:
— Туннель один, на столько поездов не рассчитан. Говорят, будут уплотнять пассажиров. Пусть попробуют… — Он щелкнул пальцами по кожаной кобуре с пистолетом. — Я говорил с охраной. Один вагон набит взрывчаткой, если что… Мы им устроим уплотнение. За все уже заплачено. — Залпом выпив, он тяжело помотал головой. Сказал: — Скорей бы уж Теплый Край…
— А там хорошо? — вдруг спросил с верхней полки старший мальчик.
— Там тепло, — твердо ответил майор. — Там можно выжить.
Он встал, потянулся было за недопитой бутылкой, но махнул рукой и вышел. Жена тихо сказала вслед:
— Скотина пьяная… Полпоезда охраны… Еще и в пассажиры пролезли. Вся армия едет греться.
— Было бы хуже, если бы охраны оказалось меньше, — возразил муж. Выпитая водка принуждала вступиться за майора. — Нас бы выкинули из поезда.
Он полез на верхнюю полку. Лег, закрыл глаза. Тишина. Ни снега, ни дождя, ни ветра. И поезд словно умер… Он повернулся, глянул на мальчишек. Они сидели вдвоем на соседней полке и молча, сосредоточенно ели что-то из банки. Старший поймал его взгляд, неловко улыбнулся:
— Будете?
Он покачал головой. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Даже в Теплый Край… Он поймал себя на том, что впервые подумал о Теплом Крае без всякой торжественности, просто как о горной долине, где будет тепло даже во время Зимы.
В купе опять заглянул майор:
— Разобрались наконец… В каждый поезд посадят половину местных. А половина останется здесь. Охрана согласилась…
Майор посмотрел на детей и с ноткой участия спросил:
— Что будете делать? Отправите детей? Мне поручили разобраться с нашим вагоном. Я пригляжу за ними, если что…
Муж молчал. А младший мальчик вдруг стал укладывать разбросанные на полке вещи в рюкзачок.
— Это не наши дети, — твердо сказала жена. — Случайные. И билеты не их.
— А… — протянул майор. — Тогда проще. В соседнем купе трое своих… Вот визгу будет…
Дети молча одевались.
— Я выйду, гляну, как там… — неуверенно сказал муж.
— Через двадцать минут поезд тронется, — предупредил майор. Он взял со столика билеты детей и порвал их. Розовые клочки закружились, падая на пол. — Розовый снег, — неожиданно изрек майор. Схватился за косяк и вышел в коридор. Там уже суетились автоматчики, сортируя пассажиров.