Поезд
Шрифт:
— Вы дали взятку охране, чтобы они пропустили на поезд девочку?
Юки сидела рядом с матерью и серьезно разглядывала меня — будто именно она придумала план, как проникнуть на про клятый поезд.
Женщина кивнула.
— Но если у вас были деньги…
— …почему мы не сели в монорельс? Так было задумано, Юрий.
Тамара наклонилась ко мне и прошептала:
— Я получила письмо от мужа. Оказывается, он не погиб. Мой муж стал вампиром.
Потом она сказала:
— Сегодня вечером поезд
Тамара прошептала:
— Теперь я сомневаюсь, что муж хотел нам добра, когда написал письмо и предложил стать вампирами.
Я переспросил:
— Стоянка с шести вечера до полуночи?
Жена посла кивнула:
— Вы не представляете, Юрий, сколько денег я вложила в эту поездку.
Тамара снова наклонилась ко мне и улыбнулась — больше всего ее улыбка напоминала оскал хищного зверя. Изо рта у женщины несло алкоголем и луком. Тушь растеклась по щекам, превратившись в боевую раскраску племени сиу.
Она прошептала:
— Мне пришлось ограбить братца, а для этого залезть в городскую казну.
Загляните мне в душу: чтобы стать вампиром и превратить в нежить дочь, эта тварь обворовала население моего родного города.
— Почему же вы не наняли роту телохранителей для защиты? — спросил я, отгоняя дурные мысли.
— Дура, — самокритично призналась Тамара. — Поверила мужу, который пропал год назад, распереживалась и кинулась совершать один идиотский поступок за другим.
Потом она сказала:
— Юрий, я хочу нанять вас и ваших друзей. Я очень много вам заплачу. Если мы выживем, вы сможете жить припеваючи до конца дней своих. Вы согласны?
Я пробормотал, наблюдая за солнцем, что двигалось к горизонту:
— Мне надо посоветоваться…
Загляните мне в душу: продам ли я ее за деньги?
Напоследок спросил:
— А нас кто-нибудь встретит?
— В Кострах живет один старичок-следопыт, — кивнула Тамара.
Деду было лет под сто. Но держался он молодцом, крепкий такой старичок. В джинсовых шортах, кожаных сандалиях, светло-серой рубашке, с удочками через плечо. За поясом револьвер. От старика пахло рыбой и тиной.
— Костры, а как же, — сказал старичок, протягивая мне мозолистую, почти черную от загара руку. — Так мы и называемся. А живу там, в деревеньке нашей, один сейчас, бабка моя лет десять как умерла. Грудная жаба. А лекарства откуда взять?
Перрон станции Костры был старый, побитый, весь в грязи и поломанных ветках. Здание станции под стать — заросло сорной травой, левая стена разрушена, повсюду валяются покореженные пластмассовые сиденья и железные ящики камеры хранения.
Ленка весело улыбнулась, поправляя «калаш» — ей происходящее нравилось. Больше шансов погибнуть, как она
Юки и Тамара держались в сторонке. Мать крепко держала девочку за руку. Юки выглядела как всегда спокойной.
— Получил я вашу посылочку, — подмигнул им дедушка. — За папироски спасибо, до ближайшего города шагать дня два, это если идти быстро, без остановок. Куда мне, в такие-то годы? Так что с куревом сложновато. Благодарен я вам, Тамара, ох как благодарен.
Тамара осторожно кивнула ему, прижала к себе Юки.
— А за мужа не беспокойтесь, — сказал старичок. — Хороший он у вас мужик, хоть и вампир. К храмовникам примкнул. Эти людей стараются не обижать.
Мы выстроились гуськом и спустились с бетонной площадки на тропинку посреди высокой травы, зашагали в сторону виднеющихся вдали деревьев. В основном тополей.
— Вы живете не под куполом? — удивилась Ленка.
— Угу, — буркнул дедок, зорко вглядываясь в окрестности.
— А как же вампиры?
— Вурдалак вурдалаку рознь, — ответствовал старичок. — Упыри они ведь неплохие, только голодные вечно и бессмертные. Наши вот, костровские, сдерживаться пытаются, кровь людскую не пить. Организовали движение храмовников или как там… На людей стараются не кидаться без надобности, считают, что вампиризм ихний — это следующая стадия в развитии духовном, человеческом. То бишь думают, что от Бога сие разделение к нам пришло.
— Вампиризм как спасение души? — спросил я.
Старичок кивнул, перепрыгивая звенящий по блестящим голышам ручеек.
— Так они и думают. Однако ж насильно никого спасать не собираются, только с согласия. Кусь в шею — и ага. Но я не согласился, не верится как-то в такое спасение…
— Прелестные ребята, — буркнула Лена. — И что, вас совсем не трогают?
— А чего меня трогать? — пожал худенькими плечами старичок. — Им меня трогать не с руки, я им помогаю. Если кто днем с дуру на рельсы забредет — оттаскиваю. Вампиры, они-то днем как детишки малые.
Солнце светило в спину, превращая наши тени в темных исполинов, в воздухе пахло травами, жужжали мухи. Потом я услышал музыку. И, как оказалось, не я один.
— Это еще что? — спросила Ленка, вглядываясь в заросли.
Старик отмахнулся:
— Да чего там! Иван да Марья озоруют, смотреть нечего.
— Э?…
Дед принялся объяснять:
— Да вампиры это молодые… Иванушка в Кострах жил когда-то, местный был, а Машка на лето к бабке Аксинье приехала. Ну, любовь-морковь, молодо-зелено… Колечко он еще ей, помнится, необычное, золотое, в форме змеи подарил… А тут как раз разделение наступило, они в вампиров и превратились. Да так влюбленные друг в дружку и остались. Причем днем не помнят ничего, но все равно на одно и то же васильковое поле в одно и то же время приходят и… — Старик закашлялся и смущенно добавил: — Того, короче…