Поездка в Ханфорд
Шрифт:
– Да, - сказал дядя Зораб.
– А что он сделал, что заслужил такое страшное наказание?
– Он знает, - заявил дядя Зораб.
– Арам Гарогланьян, - позвал старик.
Я встал и подошел к дедушке. Он опустил свою тяжелую ручищу мне на лицо и потер его ладонью. Я знал, что он на меня не сердится.
– Что ты такого сделал, мальчик?
– спросил он.
Я вспомнил, что я сделал такого, и засмеялся. Дедушка послушал, как я смеюсь, и стал смеяться вместе со мной.
Только он да я смеялись. Остальные
– Арам Гарогланьян, - сказал дедушка.
– Расскажи нам, что ты натворил.
– А в какой раз?
– спросил я.
Дедушка обернулся к дяде Зорабу.
– Слышишь?
– спросил он.
– Объясни мальчику, в каком грехе ему признаваться. Оказывается их было несколько.
– Он знает, в каком, - сказал дядя Зораб.
– Вы говорите про то, как я рассказывал соседям, что вы сумасшедший?
Дядя Зораб покраснел, но промолчал.
– Или про то, как я вас передразнивал?
– Вот этого мальчишку и надо послать с Джорги, - заявил дядя Зораб.
– А рис варить ты умеещь?
– спросил меня дедушка.
Он не стал вдаваться в подробности о том, как я насмехался над дядей Зорабом. Если я умею варить рис, я поеду с Джорги в Ханфорд. Вот как ставился вопрос. Конечно, я хотел ехать, каков бы ни был писатель, который говорил, что мальчику интересно поездить по свету. Будь он дурак или лжец все равно я хотел ехать.
– Рис я варить умею, - сказал я.
– Пересоленный, переваренный или такой, как положено?
– спросил дедушка.
– Когда пересоленный, когда переваренный, а когда и в самый раз.
– Поразмыслим, - сказал дедушка.
Он прислонился к стене и стал думать.
– Три стакана воды, - сказал он бабушке.
Бабушка сходила на кухню и принесла три стакана воды на подносе. Дедушка выпил стакан за стаканом, потом повернулся к присутствующим и состроил глубокомысленную гримасу.
– Когда пересоленный, - повторил он, - когда переваренный, а когда и в самый раз. Этот мальчик годится, чтобы послать его в Ханфорд?
– Да, - подтвердил дядя Зораб.
– Только он.
– Пусть будет так, - сказал дедушка.
– Все. А теперь я хочу остаться один.
Я было двинулся с места, но дедушка придержал меня за шиворот.
– Погоди минутку, - сказал он.
Когда мы остались одни, он сказал:
– Покажи, как разговаривает дядя Зораб.
Я показал, и дедушка хохотал до упаду.
– Поезжай в Ханфорд, - улыбнулся он.
– Поезжай с дурным Джорги, и пусть рис будет когда пересоленный, когда переваренный, а когда и в самый раз.
Вот так-то меня и назначили в товарищи к дяде Джорги, когда его отсылали в Ханфорд.
Мы выехали на следующее утро чуть свет. Я сел на велосипедную раму, а дядя Джорги - на седло, а когда
Предполагалось, что мы останемся в Ханфорде, пока будет работа, до конца арбузного сезона. Таковы были планы. Мы пошли по городу в поисках жилья, какого-нибудь домика с газовой плитой и водопроводом. Без электричества мы могли обойтись, но газ и вода нам были нужны непременно. Мы осмотрели несколько домов и наконец нашли один, который дяде Джорги понравился, так что мы в него въехали в тот же вечер. Это был домик в одиннадцать комнат, с газовой плитой, водопроводной раковиной. Мы заняли одну из комнат, где стояли кровать и кушетка. Остальные комнаты были пустые.
Дядя Джорги зажег свечу, взял свою цитру, уселся на пол и начал играть и петь. Это было прекрасно. Его песни были то грустные, то веселые, но все время прекрасные. Не помню, долго ли он пел и играл, пока наконец проголодался.
– Арам, я хочу рису, - вдруг сказал он.
В этот вечер я сварил горшок рису, который был и пересолен и переварен, но дядя Джорги поел и сказал:
– Арам, удивительно вкусно.
Птицы разбудили нас на заре.
– За работу, напомнил я.
– Вам начинать работу сегодня.
– Сегодня, сегодня, - проворчал дядя Джорги.
С трагическим видом он вышел из пустого дома, а я стал искать метлу. Метлы не нашлось, я вышел на крыльцо и уселся на ступеньки. При дневном свете это оказался прелестнейший уголок. Улица была всего в четыре дома. На другой стороне, в двух кварталах от нас, виднелась колокольня. Я просидел нам крыльце целый час. Дядя Ддорги подъехал ко мне на велосипеде, петляя по улице.
– Слава богу, не в этом году, - весело заявил он.
Он свалился с велосипеда в розовый куст.
– Что с вами?
– спросил я.
– Нет работы, - сказал он.
– Слава богу, нет работы.
Он сорвал и понюхал розу.
– Нет работы?
– удивился я.
– Нету, нету, слава создателю.
Он смотрел на розу, улыбаясь.
– Почему же?
– спросил я.
– Арбузов нет, -ответил он, продолжая улыбаться.
– Куда же они делись?
– Кончились.
– Это неправда, - сказал я.
– Конец сезону, - сказал дядя Джорги.
– Веришь ли, сезон арбузов окончен.
– Дедушка вам голову свернет, - припугнул я дядю Джорги.
– Сезон окончен, - повторил дядя Джорги.
– Слава богу, арбузы все собраны.
– Кто это вам сказал?
– спросил я.
– Сам фермер. Сам фермер мне это сказал, - заявил дядя Джорги.
– Может быть, он пошутил,- сказал я.
– Или не захотел вас расстраивать. Он, видно, знал, что вам не по душе работа.
– Слава богу, - радовался дядя Джорги.
– Сезон уже окончен. Чудесные спелые арбузы все собраны.