Поездка в Испанию
Шрифт:
— Это неправда! — Голос ее дрожал, ибо он открыто выразил то, мысли о чем не отпускали ее.
Он будто и не слышал.
— А что вытолкнуло вас из моих объятий? Запоздалая атака совести? Вспомнили о ночах, проведенных с вашим женихом, и...
Но она не дала ему договорить:
— Никогда — слышите, никогда! — Стэфан не был моим женихом!
Он вздохнул так шумно, что от нее это не укрылось. Тело его напряглось, потом расслабилось, он завел мотор, и они сорвались с места и помчались, обгоняя одну машину за другой, будто за ними гнались.
Потрясенная
— Ваши любовные уловки... — начал он отрывисто, — я не прощаю, конечно. Но могу понять его... как страстно он желал добиться от вас ответного чувства. — Еще одна неразборчивая испанская фраза слетела с его губ. — Очевидно, вы покинули Нью-Йорк после ссоры, даже не дав ему возможности объясниться.
— Очень вам благодарна, что вы так ясно расписали мне ситуацию, сеньор. Не знай я вас, подумала бы, что передо мной один из лучших адвокатов Севильи. Один короткий разговор по телефону — и для вас уже нет тайн. Кармен была права. — Он довел-таки ее до белого каления. — Вы невыносимы!
Рука его скользнула к ее руке, крепко стиснула дрожащие пальцы — разгневался, видите ли! Рискнуть и убрать руку — так он, пожалуй, применит силу.
— Если между двоими возникло уже какое-то понимание, в моей стране это обязывает. Не надо даже звонить через моря и океаны...
— Но сейчас нет речи о вашей стране! — И она отдернула руку, слишком взволнованная ощущением его большого пальца на своей ладони, чтобы выдерживать его дольше. — Признаться, было время, когда я подумывала за него выйти, но...
— Но ваше беспокойство о Брайане помешало довести дело до свадьбы. Теперь же, когда он нашелся, живой и здоровый, ничего не стоит на пути вашего счастья.
— Ну, если вам угодно так думать... — Рейчел горько рассмеялась. — А теперь, пожалуйста, остановитесь здесь — я выйду! — решительно потребовала она, завидев многоэтажное здание отеля.
Напряженная тишина, слабый щелчок — и она свободна. Именно этого ей меньше всего хотелось. Теперь главное — не разреветься.
— Как бы то ни было, я навсегда в долгу перед вами: вы приняли Брайана и допустили его в жизнь Кармен. iAdios, senor!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Что значит «все кончено»?
Рейчел вызывающе смотрела в глаза Стэфану через стол. Они уже минут десять сидели здесь, укрытые от посторонних взоров островком пальм — в холле, напоминающем сад, их было великое множество.
Стэфан ничем не отличался от десятков привлекательных, светловолосых молодых американцев, прибывших посмотреть Испанию. Рейчел ровно ничего к нему не чувствовала. Подошел официант, принял заказ — кофе с булочками — и удалился.
— Лиз меня предупреждала, что ты можешь приехать в Испанию.
— А я тебе не верю, — самолюбиво помотал головой Стэфан.
— Придется тебе поверить. Но так или иначе, я охотно прощаю тебе все происшедшее.
Мы неплохо проводили время вместе, и я всегда буду благодарна тебе за то, что ты поддержал меня после смерти матери, особенно когда я переживала за Брайана. Но правда также в том, что ведь и ты не любишь меня. Нет-нет, не возражай. — Она предостерегающе подняла руку, видя, что он открыл рот. — Когда истинно любишь, совсем нетрудно держать в узде свой темперамент и... и не соблазняться. — И она отвела глаза, чтобы не выдать себя: для нее-то есть теперь лишь один мужчина, и он затмил для нее все краски мира.
Стэфан хранит молчание, — да слушает ли он ее? Официант принес их заказ; зеленые глаза Стэфана уставились на нее с подозрением.
— Ты хочешь сказать, что встретила мужчину, которого по-настоящему хочешь?
Рэйчел говорила, осторожно подбирая слова:
— Я хочу сказать, что мои чувства к тебе никогда не были столь сильны, чтобы пожелать лечь с тобой в постель. А твои чувства — чтобы оставаться верным. Вот и выходит, что оба мы должны искать свое счастье врозь.
И тут же подумала: увы, единственный мужчина, который мог бы сделать ее счастливой, никогда не будет ей принадлежать.
— Ты точно кого-то встретила! — резюмировал он уничтожающе.
Она сделала над собой усилие — ей вовсе не улыбалось возненавидеть Стэфана за то, что он понял ее, и за его слабохарактерность.
— Пусть так, но это не принесло мне ничего хорошего. Я собираюсь как можно скорее вернуться в Штаты и найти новую работу, никак не связанную с присмотром за чужими детьми. Так что мне не нужны твои рекомендации.
После общения с Луизой Рейчел поняла и еще одно: единственный ребенок, которого ей хотелось бы нянчить, — ее собственный: ее и Винсента. А так как это из области невозможного, она поищет работу в другой сфере, пусть даже придется переучиваться. В самом деле, почему бы не продолжить образование? Эта идея все больше привлекала ее — все что угодно, лишь бы поскорее забыть одного испанского аристократа.
— Уж не тот ли это придурок де Рьяно? — Стэфан побагровел от ярости. Весь налет благонравия вмиг испарился. — Этакая высокомерная свинья! Здорово он мне надоел по телефону. Уж ему-то, не сомневаюсь, нетрудно было затащить тебя в постель!
Ее так и подмывало ему доложить: да, Винсенту никогда не приходилось уговаривать женщин, они сами вились вокруг него. Но, разумеется, она удержалась.
— Ну, с меня, пожалуй, хватит того, что ты сказала.
Вот и прекрасно. Рейчел поднялась, не желая, чтобы произошла сцена: она достаточно знала Стэфана — его больное самолюбие не выдерживало никаких уколов, ни малейшей критики. Так же он вел себя и на работе: не может поступить по-своему — война всем. Прежде она закрывала глаза на эти его малоприятные черты.