Поездка в Лондон
Шрифт:
Будь этот «греческий огонь» вновь изобретен им, то это безгранично расширило бы владения виталийцев, и их господство на всех морях земного шара было бы обеспечено.
«Греческий огонь» был изобретен еще подолгу до Рождения Христа. В 360 году стратег Энас описал свойства этого вещества, которое при соединении с водой не только гаснуло, но, наоборот, воспламенялось. Затем рецепт этого состава затерялся.
Вигбольду после долгих опытов, наконец, удалось открыть состав этого драгоценного вещества. Он тотчас хотел сообщить об этом открытии Штертебекеру,
И так ученый вынужден был идти на отдых, не сообщив своему другу своей тайны, которую охранял от всех, как зеницу ока.
ГЛАВА II. Ночной заговор
Ночь. Глубокая тишина царила на море. На «Буревестнике» также все было тихо. Попутный ветер, широкий безопасный путь и звездная ночь с серебристым месяцем способствовали к беспрепятственному движению вперед.
Художественную картину представлял этот величественный флот. Блестя надутыми парусами он казался шествием привидений.
На палубе сторожила вахта, постовой на верху главной мачты зорко смотрел вдаль, а рулевой не отступал от руля.
Сторожила также и измена. Теперь при покрове ночи она смелей действовала, не боясь, что яркие лучи всевидящего солнца уличат ее в предательстве.
Билль был на вахте в нижнем помещении, где находились пленные англичане. Люк, ведший в их тюрьму, был, конечно, заперт, и он не имел права его открыть. И все-таки мысль освободить заключенных земляков не давала ему покою.
Но отнюдь не любовь к ближнему побудили его к этому шагу. Деньги, богатства! вот что толкало его на это! Целый день он видел вслед за «Буревестником» шедшего «корабля золота» с его несметными богатствами, и жадность его неимоверно возросла.
Бессомненно, он не надеялся, что корабль золота всецело перейдет в его руки. Нет, на это он и не рассчитывал. Он разделит это с своими соотечественниками; и, если он им даст возможность освободиться и разбогатеть, тогда по праву справедливости львиная доля добычи будет его уделом.
Он долго раздумывал о том, как выполнить это преступное дело. Обдумывал разные планы.
— Га! Хорошая идея! На нижней палубе стояли 25 бочек с заключенными в них английскими офицерами. Что бы они ни дали за свое освобождение?!
Без сомнения, они жаждали страшнейшей мести виновному в их позорном заключении и мучениях. Но без помощи снаружи это было невозможно.
После короткого раздумывания решил Билль войти в переговоры с ними, каким путем выполнить этот замысел. Около них сторожил виталиец, с которым Билль не хотел делиться своими мыслями; его следовало удалить или обезвредить во что бы то ни стало, дабы не иметь лишнего свидетеля своих темных деяний.
Способ легко нашелся. Билль, любивший выпивать, решил засыпать постового водкой. За последней дело не стало. Так как виталийцы также любители алькоголя, то Билль надеялся, что способ этот вполне удастся. И он тотчас принялся за дело. Место
— Мы прекрасно можем наблюдать наш пост и отсюда. Ты здесь наверху, а я внизу. Мои пленники не удерут из своей дыры — люк крепко закрыт, а твои британские офицеры, чорт их подери, также спокойно посидят в своих бочках.
— Твоя правда, товарищ, — ответил виталиец, — я-то, вообще, не понимаю, зачем тут сторожить. Да, тяжелая наша служба. Всего у нас вдоволь, и золото, и серебро, жизнь наша веселая и счастливая, да только вот эти проклятые посты, на которых нельзя пить. Меня жажда страшно томит.
— О, против этого у меня прекрасное средство, дружище. Смотри-ка!
При этих словах Билль достал большую бутыль водки и предложил ее своему новому другу.
Виталиец осторожно осмотрелся кругом. Это было против предписания, но он не был в состоянии не поддаваться этому искушению. Притом поощрения Билля не давали ему покоя, и он должен пить все более и более. Билль также притворился пьющим, но ему стоило неимоверных усилий, чтобы удержаться от этого. Только надежда на богатую добычу была в состоянии удержать его на этот раз от пьянства.
Выпитая виталийцем водка вскоре входила в свои права. Он скоро почувствовал утомление во всем теле и затем впал в крепкий сон.
Билль, желая основательно напоить его водкой, продолжал ему подавать один раз за другим бутыль, из которой тот машинально глотал, пока совершенно не впал в бесчувствие. Билль оттащил его в угол и положил около пьяного также и бутылку. Это имело двоякую цель: во-первых, если пьяный проснется, он сумеет опять за нее схватиться, во-вторых, это отводило глаза от виновника всего и можно было полагать, что постовой сам напился, без посторонней помощи.
Теперь путь был свободен. Контрабандист осторожно огляделся кругом, не подсматривает ли кто-нибудь, и пустился к той бочке, в которой адмирал Хурхиль был заперт.
Адмирал был в состоянии, близком к отчаянию. Не говоря о телесных мучениях, дух его был так угнетен, что он с радостью лишил бы себя жизни, если бы имел возможность.
Услышав приближающегося к его тюрьме, он окликнул того:
— Кто бы вы ни были, я умоляю вас размозжить чем попало мой череп, или ударяйте кинжалом в горло. Так дальше жить не могу. Сжальтесь надо мною, если вы человек!
— Пст, не так громко, господин адмирал!! Может быть, найдется средство, чтобы освободить вас от мучений, режущих мне сердце.
Слова эти на чистом английском языке произвели замечательное впечатление на адмирала.
— Кто вы такой? — спросил лорд Хурхиль также по-английски, тогда как раньше говорил на ломаном немецком языке, предполагая, что это виталиец.
— Ваш друг, — шептал теперь контрабандист у самой бочки адмирала. — Англичанин, как вы, по имени Билль, взятый Штертебекером в плен.