Поэзия и проза Древнего Востока

Чжао Е

Богиня Исида ведет царицу Нефретаре в гробницу.

Фрагмент росписи. Гробница Нефретаре (№ 66) в Долине цариц в Фивах. XIII в. до н. э.

Любовное заклинание

Перевод А. Ахматовой

Привет тебе, Ра — Хорахти, отче богов, Привет вам, Семь Хатхор, [109] Вам, украшенным алыми повязками! Привет вам, боги, Владыки небес и земли! Пусть она, дочь его, будет следовать за мной, Словно бык за кормом. Словно служанка за детьми, Словно пастух на стадом. Если вы не принудите ее следовать за мной, Я напущу огонь на Бусирис [110] И спалю его.

109

Семь Хаткор— По верованиям древних египтян, богиня любви Хатхор воплощалась в образы семи богинь — предсказательниц судьбы.

110

Бусирис— (совр. Абу Сир) — город в дельте Нила, считавшийся местом рождения бога Осириса. Здесь в святилище богини Исиды ежегодно справлялись по нему поминки.

Праздник в саду

Перевод

А. Ахматовой

Прими цветок лотоса из твоего сада, Его не отняли у тебя. Пусть несет он тебе всякие дары И плоды, созревающие в нем, Чтобы ты мог утешиться его лакомствами И насладиться его приношениями. Сердце твое освежают цветы сада. Тело твое охлаждает тень его деревьев. Во веки веков ты будешь делать то, чего пожелает твое сердце.

Пиршество

Перевод А. Ахматовой

1 Не желает ли Истина В сердце своем опьянения? 2 Умасти миррой локоны Истины — Пусть благополучие и здоровье будут с ней. 3 О, приди, северный ветер, Я высматривал тебя, Когда был в башне.

Из «Спора разочарованного со своей душой»

Перевод В. Потаповой

Первая жалоба

Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как птичий помет В летний полдень, когда пылает небо. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как рыбьи отбросы После ловли под небом раскаленным. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как утиное гнездовье В тростниках на болоте гнилотворном. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как болотная тина, Как рыбачьи отрепья и невод. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как дыханье крокодилье, Как житье с крокодилами в соседстве. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как напраслина, которой Очернили жену перед мужем. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, как навет непристойный На отрока, чистого сердцем. Видишь, имя мое ненавистно И зловонно, словно город-изменник, Что задумал от царства отложиться.

Вторая жалоба

Кому мне открыться сегодня? Братья бесчестны, Друзья охладели. Кому мне открыться сегодня? Алчны сердца, На чужое зарится каждый. Кому мне открыться сегодня? Раздолье насильнику. Вывелись добрые люди. Кому мне открыться сегодня? Хулу мирволят повсюду, Благу везде поруганье. Кому мне открыться сегодня? Над жертвой глумится наглец, А людям потеха — и только! Кому мне открыться сегодня? У ближнего рады Последний кусок заграбастать! Кому мне открыться сегодня? Злодею — доверие, Брата — врагом почитают. Кому мне открыться сегодня? Не помнит былого никто. Добра за добро не дождешься. Кому мне открыться сегодня? Друзья очерствели, Ищи у чужих состраданья! Кому мне открыться сегодня? Потуплены взоры, От братьев отвернуты лица. Кому мне открыться сегодня? В сердцах воцарилась корысть. Что толку — искать в них опоры? Кому мне открыться сегодня? Нет справедливых, Земля отдана криводушным. Кому мне открыться сегодня? Нет закадычных друзей, С незнакомцами душу отводят. Кому мне открыться сегодня? Нету счастливых, Нет и того, с кем дружбу водили. Кому мне открыться сегодня? Бремя беды на плечах, И нет задушевного друга. Кому мне открыться сегодня? Зло наводнило землю, Нет ему ни конца, ни края.

Третья жалоба

Мне смерть представляется ныне Исцеленьем больного, Исходом из плена страданья. Мне смерть представляется ныне Благовонною миррой, Сиденьем в тени паруса, полного ветром. Мне смерть представляется ныне Лотоса благоуханьем. Безмятежностью на берегу опьяненья. Мне смерть представляется ныне Торной дорогой. Возвращеньем домой из похода. Мне смерть представляется ныне Небес проясненьем, Постижением истины скрытой. Мне смерть представляется ныне Домом родным После долгих лет заточенья.

Четвертая жалоба

Воистину, кто перейдет в загробное царство — Будет живым божеством, Творящим возмездье за зло. Воистину, кто перейдет в загробное царство — Будет в ладье солнечной плыть, Изливая оттуда благодать, угодную храму. Воистину, кто перейдет в загробное царство — Будет в числе мудрецов, без помехи Говорящих с божественным Ра.

Песнь из дома усопшего царя Антефа, начетртанная перед певцом с арфой

Перевод А. Ахматовой

Процветает он, этот добрый властитель, Прекрасный конец настиг его. Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать Со вреден предков. Боги, бывшие некогда, Покоятся в своих пирамидах. Благородные и славные люди Тоже погребены в своих пирамидах. Они строили дома — Не сохранилось даже место, где они стояли, Смотри, что случилось с ними. Я слышал слова Имхотепа [111] и Джедефхора, [112] Слова,

которые все повторяют. А что с их гробницами? Стены обрушились, Не сохранилось даже место, где они стояли, Словно никогда их и не было. Никто еще не приходил оттуда, Чтоб рассказать, что там, Чтоб поведать, чего им нужно, И наши сердца успокоить, Пока мы сами не достигнем места, Куда они удалились. А потому утешь свое сердце, Пусть твое сердце забудет О приготовленьях к твоему просветленью. Следуй желаньям сердца, Пока ты существуешь. Надуши свою голову миррой, Облачись в лучшие ткани. Умасти себя чудеснейшими благовоньями Из жертв богов. Умножай свое богатство. Не давай обессилеть сердцу. Следуй своим желаньям и себе на благо. Свершай дела свои на земле По веленью своего сердца, Пока к тебе не придет тот день оплакиванья. Утомлённый сердцем не слышит их криков и воплей, Причитания никого не спасают от могилы. А потому празднуй прекрасный день И не изнуряй себя. Видишь, никто не взял с собой своего достоянья. Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.

111

Имхотеп— советник фараона III династии Джосера, строитель первой пирамиды (XXVIII в. до н. э.), на протяжении многих веков считался величайшим мудрецом древности. В поздние времена Имхотеп был обожествлен, и в его честь сооружались храмы.

112

Джедефхор(или, как считают некоторые египтологи, Хорджедеф) — один из сыновей фараона Хуфу, строителя Великой пирамиды, считавшийся мудрецом и ученым.

Похвала смерти

Перевод В. Потаповой

Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов! Услышьте похвальное слово «Отцу божества». [113] Был он саном возвышен и безупречен душой. В городе Вечности [114] он сопричислен к бессмертным богам. Вы печетесь о судьбах Посетителей этой гробницы. Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц, Бытие восхваляя земное обители вечной в ущерб. Зачем они сводят на нет славу загробного мира,— Страны справедливой, блаженной, где страху нет места, Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри, Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае? Наши предки покоятся там со времен мирозданья. Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом, Не осядет в Египте никто: В городе Вечности всем поголовно приют уготован. Разве долго продлится пора гостеванья земного? Время, как сон, промелькнет, И «добро пожаловать!» — скажут В полях Заката пришельцу.

113

Отец божества— точнее: «Отец бога» (пер-нечер) — жреческий сан.

114

Город Вечности— некрополь.

Прославление писцов

Перевод А. Ахматовой

Мудрые писцы Времен преемников самих богов, Предрекавшие будущее, Их имена сохранятся навеки. Они ушли, завершив свое время, Позабыты все их близкие. Они не строили себе пирамид из меди И надгробий из бронзы. Не оставили после себя наследников, Детей, сохранивших их имена. Но они оставили свое наследство в писаниях, В поучениях, сделанных ими. Писания становились их жрецами, А палетка для письма — их сыном. Их пирамиды — книги поучений, Их дитя — тростниковое перо, Их супруга — поверхность камня, И большие и малые — Все их дети, Потому что писец — их глава. Построены были двери и дома, но они разрушились, Жрецы заупокойных служб исчезли, Их памятники покрылись грязью, Гробницы их забыты. Но имена их произносят, читая эти книги, Написанные, пока они жили, И память о том, кто написал их, Вечна. Стань писцом, заключи это в своем сердце, Чтобы имя твое стало таким же. Книга лучше расписного надгробья И прочной стены. Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах тех, Кто повторяет имена писцов, Чтобы на устах была истина, Человек угасает, тело его становится прахом, Все близкие его исчезают с земли, Но писания заставляют вспоминать его Устами тех, кто передает это в уста других. Книга нужнее построенного дома, Лучше гробниц на Западе, Лучше роскошного дворца, Лучше памятника в храме. Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефхору? Есть ли кто-то, подобный Имхотепу? Нет среди нас такого, как Нефри [115] И Хетти, [116] первого из всех. Я напомню тебе имя Птахемджехути [117] И Хахеперра-сенеба. [118] Есть ли кто-нибудь, подобный Птахотепу Или Каресу? [119] Мудрецы, предрекавшие будущее,— Вышло так, как говорили их уста. Это написано в их книгах, Это существует в виде изречения. Их наследники — дети разных людей, Как будто все они — их собственные дети. Они скрыли свое волшебство от людей, Но их читают в наставлениях. Они ушли, Имена их исчезли вместе с ними, Но писания заставляют Вспомнить их.

115

Нефри— возможно, речь идет об известном мудреце Неферти, жившем, согласно преданию, при фараоне Снефру (XXVII в. до н. э.). Его поучения дошли до нас в значительно более поздних списках.

116

Хетти— автор распространенного школьного поучения, в котором восхваляются достоинства профессии певца.

117

Птахемджехути— вероятно, автор не дошедших до нас поучений или наставлений.

118

Хахеперра-сенеб— один из мудрецов или наставников, которому приписываются поучения.

119

Каресу— возможно, один из мудрецов, чьи наставления или поучения до нас не дошли.