Поэзия народов СССР IV - XVIII веков
Шрифт:
Восемнадцатый век характеризуется укреплением связи России с соседними народами, знаменует начало процесса их воссоединения в едином государстве, что было исторически и неизбежным и прогрессивным.
В. И. Ленин, который на протяжении всей своей жизни был неизменно внимателен к национальному вопросу, постоянно призывал «учиться у уроков истории, не прятаться от ответственности за них, не отмахиваться от них…». [3]
Один из главных уроков истории нашей страны состоит в том, что народы, ее населяющие, объединились вокруг России в силу действия
3
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 35, стр. 419.
«Спасение мыслимо лишь в том случае, если русское правительство протянет Грузии руку помощи против врагов, которых еще много»,- заявили грузинские послы в Петербурге, и слова эти стали пророческими для многих народов.
Как уже отмечалось, активную роль в этих событиях играли поэты: Вагиф, Бесики, возглавивший посольство царя Соломона в Россию, наконец, Давид Гурамишвили, вся жизнь которого тесно связана с Россией и Украиной.
После смерти своего высокого покровителя Гурамишвили перешел в русское подданство, принимал участие в нескольких европейских походах, был пленен пруссаками во время Семилетней войны, заключен в Магдебург-скую крепость, а освободившись из плена, поселился в Миргороде.
Судьба поэта, в которой тесно переплелись судьбы трех братских народов, символична. Полно глубокого смысла и его творчество, которое благодаря высокой простоте и народности, напряженному драматизму и музыкальности оставило неизгладимый след в грузинской литературе, повлияло на многих поэтов XIX и XX веков, в том числе таких, как Н. Бараташвили, Важа Пшавела, С. Чиковани.
Наследие Д. Гурамишвили известно под названием «Давитиани», что значит «Давидово». Оно состоит из поэм «Бедствия Грузии» и «Пастух Кацвия», а также включает в себя лирические стихи, написанные в манере грузинских народных романсов, русских и украинских песен.
Наиболее значительное из произведений Д. Гурамишвили – поэма «Бедствия Грузии», своеобразная панорама трагической истории страны в первой половине XVIII века, наполненная описаниями опустошительных нашествий персов и османов, феодальных междоусобиц. Если патриотизм его младшего современника Бесики утверждался славой грузинского оружия, находил опору в победах над врагом, и в частности в победоносной битве с турками под Аспиндзой, которая дала материал для знаменитой одической поэмы «Аспиидза», то патриотическое чувство Д. Гурамишвили мужало и закалялось горечью неудач и поражений: родная земля – в огне, разбиты надежды молодости, окончательно разложилась феодальная знать, некогда грозная врагу.
Слово для Гурамишвили, как и для остальных просветителей, было серьезным делом, способным переформировывать человеческие души и менять ход истории. Поэт освобождает его от классицистической нормативности, придает большую жизненную емкость и разнообразие. События истории эстетически уравнены в слове с переживаниями человека, народные чаяния – с чувствами поэта. Оно открыто навстречу реальной жизни, которая сама осмыслена на уровне героического свершения.
Еще поэт-царь Арчилл II противопоставлял «сказочности» и «надуманности» «былевое», реалистическое, пользуясь современным языком, повествование. С наибольшей полнотой и последовательностью этот принцип осуществлен в творчестве Д. Гурамишвили –
Автор «Давитиани» был здесь не одинок, так как рост национального самосознания обострял внимание к народной жизни. С нею связывалась уверенность в бессмертии родного народа, способного выдержать любые исторические испытания, надежды на будущее.
Знаменательно, что литературы, позже других вступавшие в круг всемирной литературы, как правило, начинались эпическими произведениями о народе. Именно такова поэма Кристионаса Донелайтиса «Времена года», знаменующая новое летосчисление литовской поэзии.
Классик литовской литературы Майронис утверждал, что его народ может «смело гордиться перед всеми просвещенными народами Европы поэмой Донелайтиса».
Традиция «сельских поэм»,- справедливо замечает Л. Гинейтис,- берет начало у Вергилия и получает особое распространение в эпоху сентиментализма. Ученый-пастор К. Донелайтис не проходит мимо этой традиции, но художественную мощь и смысл его поэмы составляет широкая панорама народной жизни, жизни крепостного крестьянства, трудов и дней литовских хлебопашцев.
Крестьянский мир Донелайтиса далек от пасторальной идилличностп. Острые общественные противоречия, социальная несправедливость, постоянное угнетение, нужда – вечные спутники «бедняков горемык», которым, однако, «писатель ничего не может посоветовать, кроме христианского смирения». Но поэма близка нам не этими нравоучениями, отошедшими в прошлое и ставшими достоянием истории. Ее значительность в том, что «Времена года» – подлинная энциклопедия жизни литовского крестьянства, пронизанная сочувствием к народу, просветительской убежденностью в естественном равенстве всех людей.
Самое значительное произведение зачинателя, «батька» украинской литературы И. Котляревского тоже восходит к Вергилию, но в его «Энеиде» совсем иной колорит и тональность, чем в эпическом творении Донелайтиса. За различиями в данном случае стоит не только несходство творческих индивидуальностей, но и нечто большее – различие национальных эстетических вкусов и представлений двух народов.
Героическая поэма древнеримского классика «травестирована» Котля-ревским, события ее переиначены на современно-иронический лад. В украинской «Энеиде», по проницательному наблюдению академика А. Белецкого, бушует неудержная стихия смеха, родственная той, что запечатлена в картине И. Репина «Запорожцы, пишущие письмо турецкому султану». Смеха, веселого и жизнерадостного, грубоватого и озорного – целая симфония смеха, которая помогает утвердить значимость, полнокровность, весомость материального мира, стихию народной жизни.
Герои Котляревского выступают под диковинными латинскими именами, путешествуют но мифологическим странам, но все это дюжие украинские парубки, и автор не очень озабочен тем, чтобы маски, взятые напрокат у Вергилия, надежно прикрывали их лица.
«Энеида» Котляровского стала памятником украинской вольности и культуры, который, с одной стороны, завершал традицию старинной поэзии, а с другой – служил прологом новой демократической литературы XIX века.
Если говорить суммарно, то XVIII век во многих литературах народов СССР открывает новые идейно-эстетические принципы отношения искусства к действительности, которые получат развернутое и полное осуществление в литературе следующего столетия, станут известны под названием реалистических. Особое положение XVIII века в истории культур народов СССР позволяет завершить им изложение пятнадцативекового процесса развития литературы, связанной со становлением, расцветом и упадком феодально-средневекового общества.