Шрифт:
– Здравствуйте, мистер Смит.
Психолог поморщился и скосил глаза на висящий на стене диплом, который объяснял любому желающему, что хозяин кабинета, Смирнов Анатолий Евгеньевич, является доктором в области психиатрии, психологии и социологии, а так же магистром юриспруденции и вообще умным человеком.
– Смирнов Толя, Смит - по-моему, вам подходит, - объяснил сидящий напротив молодой человек и ослепительно улыбнулся.
– Ну, здравствуйте Рингарако Улитери Анкерамо, - скосив глаза и явно, считывая имя с голографического монитора, произнес доктор.
–
– Доказать, что я псих, - улыбаясь, прервал доктора парень, - и моя задача всячески помочь вам в этом.
– Ну, я бы не стал столь категорично формулировать наши цели, но в принципе вы понимаете поставленную задачу. Итак, на сегодняшний момент вас обвиняют в создании и распространении запрещенных вирусных программ.
– Не доказано.
– Мошенничество.
– Не доказано.
– Нарушение права частной собственности.
– Обвинение снято.
– Убийство.
– Превышение мер самообороны.
– Совращение малолетних.
– Обвинение снято.
– У меня еще двадцать восемь пунктов.
– Зачитывайте.
– Нет. Так дело не пойдет, - возразил психолог.
– Давайте начнем сначала. Откуда у Вас такое имя.
– Уважаемый мистер Смит. Это не что иное, как результат современной пропаганды толерастии и дерьмократии. Вы помните ту поправочку две тысячи надцатого года, когда любой гражданин мог сменить свое ФИО без объяснений причины и когда тысячи Махмудовых Ибрагимов превратились в Сереж Ивановых?
– Помню, - внезапно поморщился психолог, очевидно вспомнив свою бывшую, которая в один прекрасный день поставила его перед фактом, превратившись из Марии Смирновой в Монику Белуччи.
– Так вот, я себе тоже выбрал имя.
– Рингарако Улитери Анкемаро, - по слогам, читая с экрана, произнес Анатолий.
– Нет. Первоначальный вариант был без гласных букв. Но вмешалась подруга, возразив, что так звать меня категорически не согласна. Пришлось пойти на уступки девушке, тем более беременных лучше не нервировать.
– Речь идет о той самой - Джозефине Антуанетте, в совращении которой Вас обвиняли?
– Точняк. Только в то время ее звали Анькой. Ей тогда уже шестнадцать было.
– Статья!
– Ага. По современным законам. А раньше как было, у девочки первые месячные начались - уже женщина. Можно и замуж отдавать и детей рожать. А теперь до девятнадцати нельзя, а с современной акселерацией, когда в среднем первая менструация у девочек... Доктор, можете в интернете не искать, я вам и так скажу: в двенадцать с половиной лет. Это означает, что в среднем в тринадцать лет уже физиологически и можно и хочется, а до девятнадцати нельзя.
– Законы, батенька, пишут умные люди, и не нам с вами их обсуждать.
– Законы, батенька, - передразнил психолога парень, - пишут идиоты. Ведь согласно тем же законам девушка в девятнадцать лет уже может заниматься проституцией, при уплате, естественно, всех налогов, а сигареты покупать только с двадцати одного года.
– Ну, в любой юридической системе есть свои недостатки, но поверьте мне, что они выявляются
– А потом забрали заявление. Родителям денежек подкинул, а девочка на меня не заявляла, сказала, что отец ребенка с ней в школе учится и сам несовершеннолетний, подставлять его не хочет, а аборт делать отказывается. Родила, после замуж вышла за одноклассника, деньги на ребенка из фонда получает.
– Кстати о фонде, как там его - "Поколение"? Тогда вас в мошенничестве обвинили.
– А я тогда от отцовства и не отказывался. В то время, тест для генетического экспресс анализа можно было за копейки купить, хотя ни один суд его показания не принимал. Тогда, под видом защиты прав ребенка, установить отцовство официально можно было только по решению суда.
– Почему "тогда"?
– возразил Анатолий.
– Это и сейчас в силе.
– Неважно, - отмахнулся Анкемаро.
– Просто парадокс. Купил тест за десять евро. Поместил генетический материал и через десять секунд знаешь ответ, кто папа, а кто мама. А если хочешь все официально, то подаешь прошение в суд на подтверждение отцовства. Суд передает запрос в социальную службу, те в свою очередь просят подтверждения от опекунского совета и когда все три инстанции дают добро, то получаешь разрешение провести генетический анализ в государственной лаборатории стоимость которого шесть тысяч евро.
– Семь с половиной, - поправил психолог, вспомнив последнее дело "о подтверждении отцовства".
– Инфляция...
– Так вот. Организовал я благотворительный фонд. Для этого составил свою генетическую карту и запатентовал ее. Задача фонда - финансовая помощь детям до восемнадцати лет, имеющих совпадение с запатентованной генетической картой на 49% и выше. Финансовая помощь после 18-ти лет осуществляется на усмотрение главы фонда.
– То есть тебя, - внезапно забыв про ВЫ сказал Смирнов.
– Точно. А так как у меня тоже имеется определенное совпадение в геноме, то фонд имеет полное право оказывать и мне материальную поддержку.
– И сколько детей в настоящее время получает дотацию от фонда?
– Двенадцать. Раньше было больше, но они все переросли возрастной барьер.
– А деньги? Как фонд получал финансирование?
– Ну, вначале было все как у всех. Отправил спам во все фирмы с воплем - "Помогите детям". Некоторые фирмы, таким образом часть налогов списывают, на благотворительность. Проверяют только, чтоб фонд-получатель был правильно зарегистрирован и проблем с законом не имел. Так я свою левую первую тысячу евро и заработал. Мало мне показалось... У меня ведь ребенок рос, у которого папа с мамой школьники. А памперсы-шмамперсы дорого стоят. Тогда я свой первый вирус и написал. В любой крупной фирме есть так называемый подопечный лист, в котором записаны реквизиты всех благотворительных фондов, на которые фирма перечисляет средства. Я тогда вирус создал, который ставил мой фонд в этом листе на четвертое место.