Погадай мне на любовь
Шрифт:
На посадочной площадке Ника восхищенно смотрела на вертолет.
— Я ни разу не летала на вертолете!
— Боишься?
— Нет. Просто в предвкушении. — она улыбнулась мне.
Взяв ее за руку, помог сесть. Она устроилась поудобней и я протянул ей наушники. Надев их, она уставилась в иллюминатор.
Вертолет поднялся в воздух. Она, хоть и говорила что не боится, вцепилась в подлокотники кресла. Я разжал ее руку и переплел наши пальцы.
— Все хорошо, не волнуйся.
Она
Мы почти не разговаривали в полете, лишь перекидывались парой, ничего не значащих фраз.
Наконец, приземлившись, мы пошли к ожидающему нас автомобилю. Коротко сказав водителю куда ехать, я сел с Никой на заднее сиденье.
— Я нервничаю. Я так хочу его увидеть и боюсь… С им же все хорошо? — спрашивает, а у самой в глазах слезы.
— С ним все будет хорошо — прижимаю ее к себе и держу в объятиях всю дорогу, до больницы.
/Крис/
Врач пришел после обеда. Судя о тому, как о мялся, диагноз предстоит неутешительный.
— В общем, чтоб не грузить вас медицинскими терминами, скажу так: по результатам МРТ, анализов и тестов, прогноз неутешительный. Вероятность того, что вы останетесь инвалидом, более семидесяти процентов. Но шанс на частичное восстановление есть. Только в России с таким прогнозом нереально что — то сделать. Вам нужно ехать за границу, в Израиль или США. Там уровень медицины существенно выше. Но и стоит это немало денег.
— Вопрос денег нас не волнует. Мы в состоянии оплатить любые процедуры, главное поставить сына на ноги и вернуть его к нормальной жизни. — сказала мать, хмуро глядя на врача.
— Хорошо. Н у всех есть такой шанс. Я сегодня соберу врачебный консилиум, мы напишем ожидаемый прогноз, созвонимся с клиникой в Израиле и потом передам вам их решение. Если вас все устроит, тогда будете напрямую договариваться с Израильскими врачами. У вас есть какие — то еще вопросы ко мне? — спросил он, глядя на меня.
— Пока нет. Ждем результата ваших переговоров.
— Ближе к пяти часам, я сообщу вам результат. — он удалился.
А я лежал, словно оглушенный. Слишком велика вероятность остаться инвалидом.
— Сынок, не расстраивайся. Мы посетим всех врачей, но поставим тебя на ноги! — уверенно говорила мать.
Мне б ее уверенность! Да только прогноз словно жег кожу клеймом. Инвалид. Парализован.
Как я скажу об этом Нике?!
/Ника/
Едва машина остановилась у больницы, мы с Алексом вошли внутрь. Он держал меня за руку, со стороны наверно казалось что мы пара, поэтому я попыталась освободить руку, но он лишь сжал ее крепче.
Я недоуменно посмотрела на него, он же шел, словно не замечая этого, и вел меня за собой.
— Алекс… — пытаясь привлечь его внимание, заговорила.
Но
— Узнав, что Крис лежит на пятом этаже, мы показали документы и расписались в книге посетителей.
Подымаясь по лестнице, мне все же удалось вырвать свою руку. Он недовольно посмотрел на меня, но продолжил идти молча.
Может он тоже нервничает, и ему нужна поддержка, а я тут устраиваю молчаливые истерики.
Наконец мы вошли в нужную палату. И я увидела Криса…
— Боже, ты жив! Я так за тебя переживала — сквозь слезы целую любимое лицо.
— Тише, милая, все хорошо — он говорит с надрывом, и даже не пытается меня обнять.
— Как ты себя чувствуешь? — вглядываюсь в го глаза и вижу там такое отчаянье и боль, что сердце сжимается.
— Прости… Не могу тебя обнять… Мое тело меня не слушается… Не могу пошевелить даже пальцем… — он говорит с трудом, хрипло выдыхая, его слова разрывают душу.
— О Боже! Но ты ведь поправишься??? Обязательно поправишься! Я верю в это! Все будет хорошо. Я люблю тебя… — рыдаю у него на груди, не веря в происходящее.
Чувствую на плечах руки Алекса. Дергаю ими, сбрасывая его руки:
— Не трогай меня! Уйди! Дай нам побыть вдвоем! — сквозь слезы рычу на него. Через несколько секунд хлопает дверь и наступает тишина, прерываемая моими всхлипами и тяжелым дыханием Криса.
— Ну же, родная, успокойся… — шепчет он. Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
— Что говорят врачи?
— Надежда есть, но не большая…
— Господи, Крис, мне так жаль… — целую его, чувствуя на щеках слезы. Мои, его…
Понемногу успокаиваясь, сажусь на рядом стоящий стул. Беру его руку. Она холодная. Прижимаю ее к губам. Как же хочется поделится своим теплом!
— Твои родители знают? — спрашиваю его.
— Да. Моя мать со мной рядом постоянно, она и сейчас была здесь — улыбается, видя мое ошеломленное лицо.
— Ой, как стыдно! Она наверняка подумала что я истеричка! — простонала я и тут же услышала го тихий смех.
Боже! Как мне его не хватало! Видя как он улыбается, во мне просыпается надежда, что все будет хорошо.
Через мгновенье дверь открывается и входит женщина, очень похожая на Криса. Бледная, изнеможенная, но заметившая его улыбку и сразу будто ожившая.
— Сынок, ты нас познакомишь? — она говорит так, будто ничего не происходит, и Крис лежит в больнице с чем — то несерьезным.
— Мама, это Ника, моя любимая девушка.
Мы обмениваемся приветствиями.
Вскоре появляется Алекс, и мы ненадолго выходим, оставляя его с Крисом.