Поганое поле. Возвращение
Шрифт:
— Ну и гнали бы их обратно в ПоПо, — скривила проколотые пирсингом губы лысая Лиин.
— Погнали бы, если б не Секуляры со своей пост-этикой. Шум ведь поднимут, в интерактив-суды подадут! И не на уровне Спайдера, а Сеньора!
— Или Сюзерена… — кивнула Лиин. — Да, знаем мы эти Секуляров — те еще скандалисты… Короче, что будем делать?
— А пусть они сами нам расскажут, зачем их брать в Республику Росс! — предложила Моник. Повернулась к нам: — Ну? Говорите! Только не надо втирать о трудолюбии, нам Слэвины не нужны… то есть слуги и рабы. Своих хватает с избытком.
Я посмотрел
Дед Бажен неожиданно выпалил:
— Мы развлекать можем! — и запел глубоким грустным баритоном:
Поганое поле, Поганое поле!
Сколько несчастий ты шлешь нам и боли!
Как долго терпеть и страдать нам доколе?
Поганое поле, Поганое поле!
Лиин, Моник и оранжевый закисли от смеха. Желтый продолжал смотреть прямо на меня, и это начинало не по-детски подбешивать.
— Как они про ПоПо, а? — выдавила наконец Моник, смахивая пальцем слезу с щеки. — Сколько экспрессии! Может, взять этого старого Слэвина? Будет песенки напевать не хуже домашнего умбота!
Лиин помотала головой.
— Нет, — твердо сказала она, видимо, придя к какому-то определенному мнению. — Это бесполезный мусор. Вы должны понимать, дорогие мои мигранты, что для удачной миграции нужно в первую очередь представлять, кто кому нужнее. Вы — стране или страна — вам. И исходить в мотивациях и активности с этой точки зрения. Вы думаете только о себе: как приедете к нам, как устроитесь жить, как будете получать преференции и всяческие льготы… А потом еще и начнете навязывать свое понимание мира, этики и сотериологии, верно? Мигранты и потребительское мировоззрение — понятия неразделимые! Я могу дать вам бесценный совет, Слэвины. Если хотите мигрировать куда-либо, задайтесь вопросом: а зачем вы нужны? И если не найдете ответа, научитесь чему-то, что будет востребовано. Тогда наш поезд приедет лично за вами, и симботы понесут вас на руках прямиком в Секцию Тэк!
Она повернулась к остальным.
— Пойдемте, друзья, здесь нечего больше делать. Я сразу вам сказала, что не надо останавливаться. Вот, остальные даже не потрудились выйти и правильно сделали. Мы выехали в ПоПо как туристы, а не переговорщики.
— Подождите! — выкрикнул я и опустил руки. Подумалось, что упускать шанс нельзя. Сейчас они уедут, и поминай, как звали. Скажу им, что у меня нейрочип в голове, позволяющий собирать и использовать допарты — вдруг заинтересуются? Если они сейчас ретируются, придется ехать невесть сколько на запад. Чтобы в итоге получить от ворот поворот.
Лиин обернулась через плечо:
— Нам не интересны твои магические способности, колдун. Да-да! Мы видим, на что ты способен! Все это очень примитивно. В Республику ты не попадешь.
— Да не очень-то и хотелось! — выпалил я. Жар бросился в лицо, и раны на щеке
У Лиин и Моник брови полезли на лоб. Нет, они не разгневались — просто сильно удивились. Оранжевоглазый начал как-то неуверенно улыбаться. Показалось, что еще мгновение — и он зааплодирует.
— Откуда ты такой боевой, колдун? — мягко полюбопытствовала Лиин.
— С Вечной Сиберии, — честно сказал я.
— Знаем-знаем, — кивнула женщина-росс. — Вы, сиберийцы, живете в рабстве и восхваляете своего Председателя. Вы целуете кандалы, что вас сковывают. Вы полны глупого самомнения. Чем же вы лучше Уродов ПоПо?
— Мы остаемся людьми, — сказал я.
Вот так всегда получается: начинаешь спорить и в итоге занимаешь позицию, которая тебе, в сущности, чужда. С чего я заступаюсь за Вечную Сиберию? Это ведь кусок гарба, а не страна… Но сейчас, когда на меня взирали высокомерные разноцветные глаза этих ушлепков, я ощутил себя патриотом Вечной Сиберии.
— Если вы остаетесь людьми в вашей Вечной Сиберии, — мягко сказала Лиин, — то идите обратно и оставайтесь людьми сколько влезет. Никто вам не мешает. Зачем вы прибыли сюда, так далеко от вашей любимой родины?
Я бессознательным движением закатал рукав и сжал левую кисть с кольцами Морока в кулак. Симбот передо мной ожил и направил на меня короткое дуло. Отчетливо представилось, как невидимая сила отшвыривает меня на десяток метров прочь и катит по земле, а камни и песок сдирают кожу…
— Я не мигрант, — сказал я. — А путешественник.
— Неважно, как вы себя называете, — отмахнулась Лиин.
И пошла по лесенке наверх. Остальные двинулись было за ней, но заговорил молчавший до сих пор желтоглазый, с фильтром в носу.
— Меня зовут Габриэль БуфСпик, — представился он, не сводя с меня немигающего взора. — Я вижу, что ты непрост…
Он повернулся к товарищам, оторвавшись наконец-то от меня.
— Я его возьму с собой. — Он не спрашивал дозволения, а просто ставил в известность. Никто и не возражал.
— Я не один… — начал я, но Габриэль БуфСпик оборвал:
— Мигранты останутся здесь!
— Я не про них, — сказал я, стараясь не смотреть на Мальву, деда Бажена и прочих лунопоклонников, немо и жалобно поедавших меня глазами. — У меня есть спутница, мы уже давно путешествуем вместе. А этих мигрантов мы встретили только вчера.
Я показал на Киру. Россы взглянули на нее. Габриэль прищурился. Я не чувствовал вокруг него никакой волшбы, но почему-то не сомневался, что Габриэль каким-то образом сканирует Киру — как до того сканировал меня. Видимо, использовал технические достижения Республики.
— Хорошо, — легко согласился Габриэль. — Идите оба за мной и не делайте глупостей.
Симботы передо мной и Кирой отступили, подчинившись неслышному приказу, и мы, плохо соображая и совсем забыв о наших пожитках, мусоровозе и лошадях, оставшихся в овраге, направились к гравитационному поезду. В следующий миг раздался дикий визг: