Погашено кровью
Шрифт:
— Но не может руководитель быть слепым. Глупо! Делать такие деньги и не понимать, что у него под носом существует сеть торговли наркотой и банда киллеров. Не делайте из Корина мелкого дельца с задатками дебила. Хорошо.
Спасибо, Светин, за деловой доклад и попроси своего шефа, чтобы ваш Джеймс Бонд и о нас не забывал. Пусть он ведет дело по «белой» линии, но и за киллерами приглядывает. Как я понял, он у вас всемогущий.
— Не совсем так. По нашей линии мы получаем очень скудные донесения.
Светин встал.
— Разрешите
— Конечно, Роман Владимирович. И еще раз спасибо. Папку с делом на киллера передайте подполковнику Яшину. Он сам свяжется с прокуратурой, и они, я думаю, найдут общий язык. А мы будем искать иглу Кощея.
— Простите, кого?
— Не кого, а что. Иглу Кощея. Кажется, в ней спрятан секрет смерти ирода. Найдем и сломаем. Так?
— Вероятно. Я уже успел забыть старые сказки.
— А я еще помню, — хмуро сказал генерал.
— Извините.
Светин вспомнил, что у Боровского недавно погибла трехлетняя внучка, и он тихо вышел из кабинета.
Генерал снял с вешалки тяжелое пальто и спустился на лифте вниз.
Сегодня он отказался от служебной машины и приехал в министерство на своей «Волге». Делал он это не часто, но случалось. Сегодня Боровский ехал за город по личным делам, о которых на работе не следовало знать.
На сороковом километре Рязанского шоссе Боровский свернул на проселочную дорогу, где стоял указатель «Поселок Березки — 4 км».
Спустя десять минут он проехал шлагбаум и остановился возле ворот у высокого кирпичного забора. Прежде чем чугунные створки распахнулись при помощи сложной дистанционной техники, генералу пришлось связаться с хозяином по домофону.
После долгих и нудных щелчков разных затворов Боровский наконец-то проник в дом, где царили уют и тепло. В гостиной первого этажа полыхал камин, сервировочный столик был заставлен достойными напитками, а глубокие удобные кресла манили к себе с силой магнита.
Много роскоши, богатые картины, старомодный патефон, пластинки Козина, Лещенко, Вертинского. Рояль «Стейнвек», мягкий ковер и тяжелая резная мебель. Вся обстановка очень подходила к лицу хозяина. Если его не видеть, то только таким его и можно себе представить. Пожилой интеллектуал с седой шевелюрой и узкими белыми руками.
Но генерал заметил тревогу в мягких глазах хозяина. Легкий налет нервозности и чуть больше обычного румянца на щеках.
— Давненько не виделись, Олег Кириллыч. С тех самых пор, как к вам забрались мышки в подвал.
Боровский устроился в кресле и нарисовал на собственном лице расположение и спокойствие.
Хозяин разлил по бокалам французский арманьяк и устроился в кресле напротив.
— Я же за рулем, Олег Кириллыч. А если инспектор остановит? — Шутка удалась, и напряжение ослабло.
Сделав глоток, улыбающийся старик тихо заговорил:
— Постараюсь начать с главного, так как хотелось бы сбросить груз со своих плеч и ослабить
— Слушаю вас.
— Я получил сообщение по надежным каналам, что меня хотят уничтожить. Ему мало моих денег, мало того, что он выключил меня из игры… на какое-то время, конечно. Но теперь ему и его подручным понадобилась моя жизнь.
— О ком идет речь?
— Прежде чем я назову его имя, я хотел бы выслушать ваши предположения, любезный Денис Спиридоныч. Какие меры можно использовать по отношению к очень влиятельному и сильному человеку с огромными связями?
— Каких часто показывают в программе «Парламентский час». Я угадал?
Старик промолчал, лицо оставалось холодным и веки опущенными.
— Какое на него можно оказать давление? — задал следующий вопрос генерал.
— Сейчас никакого. В сейфе помимо денег лежали документы с компроматом. Теперь, когда сейф оказался пустым, я лишился своего жала.
Беззубую старую кобру никто не боится. Я думаю, его не деньги интересовали в моем сейфе, а документы. Он хитрее мешка гадюк и очень осторожен.
— И он точно знает, что вы остались без оружия?
— Конечно. Иначе он не пытался бы вытолкнуть меня с рынка.
Алчность — его слабая сторона. Я ему мешаю тем, что получаю часть доли от предприятия, тем, что знаю систему работы и могу открыть свое идентичное дело и составить ему конкуренцию. Честно говоря, все к тому и ведет. Я нашел хорошую жилу и способен раскрыть крылья. Не думаю, что он избавится от меня в ближайшие пару месяцев, но к весне обязательно. Сейчас я ему еще нужен: много рутинной работы. Но я привык заранее упреждать смертельные удары.
— Ваш источник информации надежен?
— Абсолютно.
— По какой схеме вас собираются убить?
— Сейчас это просто делается. — Генерал встал и прошелся по комнате. Возле окна он остановился, отвел плюшевую гардину и выглянул в сад.
— У вас бронированные стекла?
— Конечно.
— Рядом лес.
— Мой дом последний.
— И я об этом. Нельзя жить узником в собственном доме. Для чего же существует сад, чистый воздух? Вы же понимаете, что собаки и охрана бессмысленны, когда над забором возвышаются сосны и где-то рядом ходят враги.
Лучшая защита — это отсутствие врагов. В этом случае и собаки хватит, чтобы бомжей отгонять.
— Избавиться от врага можно лишь путем опережения. Предупреждение удара. Не так ли? — осторожно спросил хозяин, глядя на широкую спину гостя.
— Вы любите ковбойские фильмы? Они все построены по схеме опережающего выстрела.
— Но у меня нет связей такого рода. Для выстрела нужен стрелок.
— А сама идея вас не смущает? — спросил генерал.
— Нет. Я пережил войну и видел смерть. Война делится на два лагеря. Агрессия и самозащита. Я готов воспользоваться силой защитника и вполне оправдываю эти действия.