Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой
Шрифт:
Лукин повернулся к Маркову:
– Мы наконец получили радио. Нам приказано идти на Клагенфурт.
Марков поднял глаза на друга, с которым незадолго перед тем они вместе изучали карту местности:
– Нам в другую сторону – на северо-восток.
Лукин присел рядом, сказал вдруг негромко, но с затаенной надеждой:
– Пойдем с нами, Жорж.
– Нет, Сашка, – отрицательно покачал головой Марков и кивнул в сторону своих разведчиков, собиравших вещи. – Хотя бы они должны вернуться домой.
Лукин тяжело вздохнул. Проговорил,
– Они доберутся до тебя.
– Это не имеет значения, – отозвался Марков, глядя куда-то на вершины гор. – Есть вещи поважнее…
По команде лейтенанта Чередниченко разведчики построились. Их осталось в строю всего четверо: Фомичев, Быков, Клюев. Куценко. Рядом со строем сам лейтенант. Марков оглядел их – старые, испытанные боевые товарищи. Он должен привести их обратно.
На импровизированных носилках чуть поодаль доктор Головачев заканчивал делать свежую перевязку подполковнику Ратникову.
– Еще будете ходить, батенька, – донесся до Маркова густой баритон доктора.
Ратников, поджав губы, смотрел на работу доктора. Подполковник не сопротивлялся, придерживая под мышкой возвращенный ему автомат ППС.
К строю подошел Воронцов. Постоял рядом с Фомичевым, неуверенно повертел кистью руки.
– Давай уж, земеля, – протянул ему ладонь Игнат.
Воронцов быстро пожал протянутую руку. Попытался сказать с деланой усмешкой:
– Привет Орловской губернии.
И отвернулся. В глазах его блеснули непрошеные слезы.
– Передам, – серьезно и тихо отвечал Фомичев.
Начали выдвижение. Колонна Лукина потянулась вниз, в сторону дороги на запад. Разведчики Маркова, располагавшие теперь планом местности, подхватив носилки с раненым, уверенно зашагали вверх по тропинке в восточном направлении. На месте задержались только Марков и Лукин. Оба знали, что не увидятся больше никогда.
– Спасибо за все, – обнял друга Лукин.
– И тебе тоже.
– Будь здоров, Жорж!
– Прощай, Сашка!
Марков поправил на плече автомат и, не оглядываясь, зашагал в сторону своих удалявшихся разведчиков. Лукин некоторое время еще глядел ему вслед. Затем повернулся и отправился в противоположном направлении…
На первом же привале, когда остальные разведчики отошли в сторону, лежавший под деревом подполковник Ратников позвал:
– Капитан Марков, подойдите сюда.
Марков подошел, опустился на корточки рядом.
– Ставлю вас в известность, что по возвращении в наше расположение я напишу подробный рапорт обо всем произошедшем, – негромко, но четко и твердо проговорил Ратников.
– Благодарю за откровенность, – отозвался Марков. – Разрешите идти?
– Идите…
Марков вышел на середину лесной полянки, на которой они остановились, сделал несколько движений руками, разминаясь. Ратников смотрел на него со своего места долго и очень внимательно.
К исходу второго дня они вышли в расположение советских войск. Им даже не пришлось переходить линию фронта – ее попросту не
25
В начале мая 1945 года никаких боевых действий на их участке фронта практически не велось. Где-то за невысокими отрогами западных гор пытались прорваться в американскую зону отступившие остатки немецких войск, переименованных теперь в группу армий «Австрия». А у них было тихо. Дивизия Бутова была выведена во второй эшелон и стояла на отдыхе.
Марков предоставил комдиву полагающийся в подобных случаях отчет о действиях разведроты. Целые сутки прошли спокойно. Разведчики отдыхали в маленьком симпатичном особняке. Место напоминало горный курорт. К исходу второго дня полковник Бутов вызвал Маркова лично. Штаб дивизии располагался в красивом поместье, в большом доме с крытой колоннадой. Капитан явился, доложившись по всей форме.
– Заходи, Георгий Владимирыч, – приветствовал его Бутов. – Н-да, рота в шесть человек под конец войны…
Марков глядел на комдива с застывшим в глазах ожиданием. Бутов не был сторонником длинных лирических вступлений. Так вышло и на этот раз. Полковник поднял глаза на Маркова и произнес очень серьезно:
– Беда мне с вашими похождениями.
Марков продолжал молчать. Он подробно изложил на бумаге все обстоятельства, при которых действовала рота с момента получения последнего боевого задания.
– Лучше бы ты с немцами пообщался, чем с этими орлами, – негромко проронил Бутов и сделал неопределенный винтообразный жест рукой вверх. – Так у нас там считают. Это самое страшное, понимаешь? Такова установка, генеральная линия партии…
Марков понял, что под «орлами» полковник имеет в виду чинов Русского корпуса. Проговорил, четко выговаривая каждое слово:
– Товарищ полковник! Если т а м так считают, отвечать должен я один. Бойцы выполняли мои приказы.
– Не кипятись, Георгий Владимирыч. – Бутов поднялся из-за стола и по своей всегдашней привычке прошелся по кабинету. – В общем, рапорт твой, содержащий информацию о контактах с коллаборационистами я обязан – понимаешь, о б я з а н – передать по инстанции. Сам знаешь, куда. Твой-то рапорт можно замять, да вот только…
Бутов испытующе поглядел на Маркова. Тот взгляд выдержал.
– В общем, подполковник Ратников также написал о ваших приключениях.
– Он сообщил мне о своем намерении еще на походе, – отвечал Марков.
Бутов буквально впился в Маркова удивленно-недоумевающим взглядом. Произнес, качая головой:
– И вы его благополучно вынесли? Святой ты человек, Георгий Владимирыч…
– Отвечать должен я один. Бойцы выполняли мои приказы, – снова отчеканил Марков. – Подполковник Ратников находился в беспомощном состоянии.