Погибший Мир
Шрифт:
Сгорбленная фигурка Лейтона сновала среди шкафов, руки с длинными узловатыми пальцами бегали по кнопкам и тумблерам, взгляд метался в созвездиях бесчисленных шкал и циферблатов. Наконец старик закончил наладку, направился к стеклянной клетке, где под широким раструбом коммуникатора восседал Блейд, и начал неторопливо прикреплять электроды к его телу. Вскоре странник выглядел так, словно стал жертвой нападения целого полчища маленьких, ярко раскрашенных змей с блестящими металлическими головками. Отходившие от контактных пластин провода скрывались в массивном конусе коммуникатора, что нависал над его головой; оттуда толстый жгут кабелей тянулся к панели гигантского компьютера. Блейд опустил веки и постарался расслабиться.
Ему не пришлось долго ждать. Ровное гудение машины нарушил
— Готовы, Ричард?
Не открывая глаз, Блейд поднял оттопыренный большой палец. Он почти физически ощутил, как пальцы Лейтона стиснули красную рукоять рубильника, как рычаг плавно пошел вниз… Внезапно ему почудилось, что зал переворачивается вверх ногами. Покрытый изоляционным пластиком пол оказался под головой и, приподняв веки, он увидел лорда Лейтона, застывшего около пульта и похожего на уродливую летучую мышь, покрытую серой шерстью.
Потолок, казалось, уходил все дальше и дальше вниз, его белесые оштукатуренные своды с редкими пятнами сырости маячили где-то под ногами. Белый цвет начал сереть, превращаясь в неясную тьму с бесформенными кружащимися зелеными отблесками. Блейд уже не ощущал ни твердого сиденья кресла, ни острого покалывания электродов, ни пахнувшего пластмассой и разогретым металлом воздуха.
Зеленые тени под ним становились все ярче и ярче, постепенно сменяя темноту. Они казались теперь живыми, мечущимися, но их судорожные движения не были хаотичными; они искали — упорно, целенаправленно. Блейд почувствовал, как по спине прокатилась волна холода, вызвавшая озноб. Тени обрели очертания зубастых чудовищных голов с разинутыми пастями, качавшимися на концах длинных змеевидных шей. Странник висел над ними, словно спелый плод на ветви, и молился, чтобы чудовища не заметили его.
Наконец одна из тварей подняла голову, пасть ее приоткрылась, обнажая острые, отливавшие сталью клыки. Жуткая зеленая морда придвигалась все ближе, челюсти раскрывались все шире и шире, и Блейд понял, что едва сдерживает вопль ужаса. Еще минута — и гигантский зев поглотил его; тело пронизала мерзкая холодная дрожь. Теперь со всех сторон, куда бы он ни посмотрел, его окружали стальные зубы, острые, как лезвия кинжалов. Внезапно огромная пасть с гулким чмоканьем захлопнулась, отрезав странника от окружающего мира; зеленоватые сумерки сменились густым непроницаемым мраком.
Блейд вскрикнул и потерял сознание.
ГЛАВА 3
Блейд очнулся. Воспоминания гасли, миражи рассеивались, видения прошлого медленно уплывали куда-то… Может быть, они взлетали к темным небесам вместе с дымом костра, что пылал на поляне?
Он лег на живот и, охватив рукой черенок огромного листа, свесился с ветви. Луна, совсем похожая на земную, и жаркий костер давали достаточно света, чтобы он мог разглядеть каждую из восьми фигур; волосатые пленники, привязанные к деревьям на опушке, тонули в полумраке. Блейд видел, как женщины закончили ужин и стали споласкивать руки и лица, поливая друг другу из кожаного бурдюка. Затем они разбрелись по поляне и меж деревьев, не заходя, однако, вглубь и подбирая все сухие ветки и сучья, которые могли найти в лесной тьме. Вернувшись к огню, девушки подбросили в костер сушняка, но большую часть сложили рядом, про запас. От новой порции топлива пламя вспыхнуло, загудело, превратившись в яркую оранжевую пирамиду, выбрасывающую искры и языки огня футов на шесть вверх.
Похоже, они собирались спать, и Блейд с напряженным вниманием следил, будет ли выставлен часовой. После недолгих раздумий предводительница хлопнула по плечу светловолосую девушку, напомнившую ему Дану-Кассиду — ту самую, которая днем щеголяла полуобнаженной. Впрочем, теперь она была одета; ночной ветерок, гулявший по поляне, казался довольно прохладным. Светловолосая закинула на плечо лук и колчан со стрелами и начала медленно обходить костер; на поясе у нее висели меч и нож.
Остальные женщины устроились у жарко пылавшего костра, покопались в своих объемистых мешках и вытащили сшитые из шкур накидки. Затем дружно, словно по команде,
Блейд, тихо ступая босыми ногами, переместился к стволу. Он не стал искать подходящий отросток лианы; вьющиеся растения так густо оплетали ствол, что его ступни и ладони могли найти надежную опору даже в темноте. Стараясь не шуметь, странник сполз вниз и скользнул в густую траву. До костра было ярдов пятьдесят; приподнявшись, Блейд разглядел озаренное огнем лицо девушки. Она зевала! Сейчас черты ее казались юными, почти детскими, и на миг сожаление кольнуло его: лишь десять или пятнадцать минут отделяли эту молодую красавицу от плена, а ее подруг — от поражения… возможно, от тяжких ран и смерти. Он сморщился, подавив жалость. Как ни крути, ему придется атаковать не учениц воскресной школы, а команду охотников за рабами; еще неизвестно, кто выберется из схватки живым. Эти девушки владели клинками не хуже амазонок Меотиды, а души их не ведали сострадания.
Блейд снова посмотрел на девушку, отметив, что ее энтузиазм явно идет на убыль — она присела у костра, привалившись спиной к мешку. Затем он увидел, как плечи молодой охотницы поникли, а голова опустилась на грудь. Через минуту она сбросила с плеча лук и колчан и положила их в траву; руки ее безвольно покоились на коленях.
К тому времени, когда странник подобрался к лагерю шагов на десять, светловолосая оставила все попытки перебороть сон и сидела на земле, скрестив ноги, лук девушки валялся в стороне, а голова мерно покачивалась вверх-вниз. Подруги ее безмятежно спали, и Блейд, подкрадываясь к сваленному в груду оружию, невольно ухмыльнулся. Сколь часто мы вверяем свою жизнь и свободу в чужие руки — и сколь часто и то, и другое утекает меж пальцев нерадивого стража будто вода! Странник знал, что через минуту лагерь будет в его власти.
Он замер, чуть приподнявшись над травой и прислушиваясь. В лесной чаще теперь стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием гаснущего костра, стрекотом птиц да слабыми стонами привязанных к деревьям волосатых. Охотницы мирно спали, словно люди, честно выполнившие долг и получившие в награду заслуженный отдых, Блейд не мог различить ни похрапывания, ни сопенья, ни шумных вздохов.
Он не собирался убивать этих женщин. Конечно, они обходились с волосатыми дикарями без лишних церемоний, но тут был их мир, и он пока не имел права ни осуждать, ни оправдывать увиденное; он слишком мало знал для этого. Блейд замер в траве за спиной дремлющей девушки, поглядывая на кучку луков и мечей. Как только он доберется до оружия, остальное будет просто…
Внезапно светловолосая пошевелилась, что-то пробормотала, словно ей привиделся дурной сон, и руки Блейда почти инстинктивно метнулись к ее шее. Он надавил пальцами на нервные узлы за ухом и под челюстью, и девушка мгновенно обмякла, оседая в траву; ее сон перешел в обморок.
Странник встал и, сделав три шага, склонился над оружием. Он выбрал лук — побольше остальных — и закинул его себе за спину вместе с туго набитым колчаном, поднял меч и начал методично срезать тетивы, не забыв и о луке, который валялся около колен незадачливой охранницы. Длинный острый кинжал, мешок, кожаная фляга и полотняная туника завершили его экипировку. Покончив с ней, Блейд побросал мечи и копья в костер. Металл, конечно, не сгорит, но нагреется так, что оружие не скоро можно будет взять в руки.