Поглощенные обманом

Кент Рина

Поэтому, как только мы заканчиваем ужин, я встаю. Лия смотрит на меня своими огромными умоляющими глазами. Она так красива, что иногда это причиняет физическую боль.

Например, прямо сейчас.

Весь ужин я наблюдал за каждым ее движением: за трепетом ее длинных ресниц, за подергиванием губ, когда она говорила или ела. Я даже позволил Дэмиену обратиться к ней, чтобы услышать тон ее голоса и вновь обретенную искру в ее словах.

Моя Леночка медленно, но верно развивалась, и я не хочу упускать ни секунды

из этого.

Является ли это новой формой одержимости? Возможно. Я не сомневаюсь, что, как и ее характер, моя одержимость ею будет расти, чтобы соответствовать ей.

Лия грациозно поднимается на ноги и берет меня под руку. Обычно она не прикасалась ко мне на людях — или наедине, до недавнего времени, — но моя Леночка меняется.

Дело не только в том, как она пошла к своему отцу и столкнулась с этой частью своей жизни или как она поставила свою ногу, чтобы защитить моих мужчин и Уинтер. Она постепенно интегрировалась в криминальные аспекты моей жизни, которые раньше вызывали у нее отвращение. Как будто она наконец-то приняла свою роль моей жены, и мне не пришлось ее принуждать.

Если уж на то пошло, именно она требовала чего-то.

— Что ты делаешь? — бормочет она, прижимаясь ко мне своим маленьким телом.

Аромат роз наполняет мои ноздри, и я вдыхаю ее, запечатлевая ее в памяти. Она всегда будет моей единственной розой — упругой розой, которую я снова и снова срывал с обочины дороги, даже если ее шипы заставляли меня истекать кровью.

Она моя роза.

Ее шипы, как и ее экзотический аромат, принадлежат мне и только мне.

Вдоволь вдыхая ее запах, я говорю.

— Мне нужно поговорить с Сергеем, Леночка.

Она качает головой, ее тонкое горло подпрыгивает от глотка.

— Еще нет. Он убьет тебя.

— Неужели ты так мало веришь в меня? Хмм. Похоже, в последнее время я недостаточно тщательно наказал тебя.

Ее щеки становятся темно-красными.

— Прекрати это. И ты сделал это прошлой ночью.

— Очевидно, недостаточно. — Я поглаживаю ее руку, которая вцепилась в мою. — Со мной все будет в порядке.

— Я хочу пойти с тобой.

— Нет. Сергей плохо на тебя реагирует.

— Рай сказала мне, что это притворство и что он ценит то, как ты проявил преданность мне.

Я поднимаю бровь. Похоже, Рай искренне любит Лию, если она изо всех сил старалась ее успокоить. Но опять же, она не пошла бы против меня и не рискнула бы моим гневом, чтобы помочь Лие сбежать, если бы это было не так.

— Он ценит мою преданность, а не твою, Леночка. Я не хочу, чтобы ты была там, когда он узнает, кто ты.

Она надувает губы.

— Потому что я женщина и мое существование не имеет значения?

— Потому что ты моя жена, и я лучше тысячу раз умру, чем подвергну тебя опасности.

Я могу сказать, что она не убеждена, но она

не настаивает на этом. Однако она колеблется, прежде чем отпустить мою руку.

Схватив ее за щеки обеими руками, я слегка поворачиваю ее и касаюсь губами ее виска. Я хорошо осведомлен о зрителях, как и раньше, когда мы танцевали. Они все шокированы тем, насколько я близок к Лие сегодня вечером по сравнению со всеми другими собраниями. Дэмиен и Кирилл даже спросили меня о внезапной перемене.

Все очень просто.

Я устал обращаться со своей женой как с незнакомкой, когда она всегда была единственным человеком, который имел значение в комнате, полной людей.

Единственным человеком, которого я вижу.

Я неохотно отпускаю ее и подхожу к Сергею. Он тоже наблюдал за мной, хотя и молчал об этом.

Убедившись, что Лия находится в поле зрения Яна, я останавливаюсь рядом с нашим Вором.

— На пару слов, Пахан.

— Зачем?

— Это интересно для тебя. — Я смотрю на Владимира, который наблюдал за мной всю ночь, без сомнения, ожидая, что я оступлюсь. — И ты тоже.

Кирилл тихими шагами скользит в нашу сторону и поправляет очки.

— А как насчет меня?

— Меня тоже. — Дэмиен вмешивается с меньшей ловкостью. — Почему меня все игнорируют?

— Не сегодня. — Я киваю Кириллу, наклонив голову, и он, к счастью, понимает намек и тащит протестующего Дэмиена прочь.

Мы с Владимиром следуем за Сергеем в его кабинет, в то время как Игорь, Михаил и даже Лазло и его люди смотрят на нас.

На самом деле внимание Лазло приковано ко мне. Всю прошлую неделю я старался не обращать на него внимания, и если я ничего не сделаю, он поступит по-своему.

Но мне нужно позаботиться о своем собственном, прежде чем распространять его на посторонних.

Как только мы оказываемся в кабинете, Сергей садится в гостиной, и мы с Владимиром присоединяемся к нему.

— В чем дело? — Пахан опирается на кулак. — Я полагаю, это связано с женой, о которой ты однажды упомянул, что это ничего не значит?

— Да. Есть кое-что о ней, что ты должен знать.

— Что, скажи на милость, это может быть?

— Она дочь Лазло Лучано.

— Что?

— Какого хрена? — Владимир говорит одновременно с Сергеем.

Вор выпрямляется, но не выпускает кулака.

— Это неприятная шутка, Волков?

— Нет, Пахан. На самом деле именно из-за нее Лазло Лучано потребовал работать только со мной. Я его зять.

— Что это за наглость? — Голос Сергея становится жестче. — Ты все это время держал меня за дурака?

— Нет.

— Значит, ты отрицаешь, что знал, кем она была до того, как женился на ней? — Владимир спрашивает: