Погоня за матерью (Охота за матерью)
Шрифт:
– Сегодня утром.
– Никто до сегодняшнего дня не задавал вам подобные вопросы?
– Нет. Кажется, никто.
– Сол Пензер, вы подтверждаете то, что сказала мисс Тензер?
Сол кивнул.
– Вы встретились с ней по указанию Вульфа?
– Спросите его.
– Я спрашиваю вас.
Вульф не выдержал:
– Скажи ему, Сол.
– Я получил это указание в кухне этого дома, – ответил Сол. – Около половины десятого сегодня утром.
Кремер повернулся к Вульфу.
– Как же вам вдруг пришла в голову идея относительно
– Не скажу, чтобы неожиданно. Я шел к этому постепенно. Собственно говоря, это была не идея, я просто ухватился за нить, – он взглянул на Юлиана Хафта. – Я полагаю, вы воскресили в памяти события, описанные мисс Тензер?
Очевидно Хафт еще не решил, как на все это реагировать. Видно, он обдумывал это с тех пор, как увидел Энн Тензер. Он несколько раз снимал очки и, если он не мог решить, что делать со своими руками, то наверняка он так и не решил, что же говорить. И выпалил:
– Нет, я не вспомнил.
– Вы не вспомнили эти события?
– Нет.
– Вы опровергаете ее показания? Утверждаете, что она лжет?
Хафт вытер губы.
– Я не говорю, что она лжет. Я говорю, что она ошибается. Она, очевидно, спутала меня с кем-нибудь другим.
– Это неблагоразумно, – сказал Вульф. – Вам следует или признать факты, или сказать, что она лжет. Вы недальновидны. Вы глупейшим образом привлекли к себе внимание, когда я рассказал об анонимных письмах. Вы сопротивлялись моей просьбе дать список и неохотно дали его. Вы попросили конверты. Но вы знали, что анонимных писем не было. Но после того, как вы сняли петлю, задушившую Эллен Тензер…
– Это ложь! Я объявляю вас лжецом.
– Вам нечего меня больше бояться, мистер Хафт. Сейчас, когда я разоблачил ваше бесстыдство и вашу виновность, я мог бы вам даже посоветовать: немедленно уходите отсюда. И готовьтесь к защите. Ваша обширная операция должна была оставить следы – письма или телеграммы, корешки чеков или аннулированные чеки, если вы платили Эллен Тензер, моток веревки, номер телефона, детский гектограф, на котором вы напечатали записку, волос с головы Кэрол Мардус в вашей машине или волос с вашей головы в машине Тензер – теперь, когда вы разоблачены, возможности неисчислимы. У вас впереди масса работы, не откладывайте, приступайте. Идете?
Лео Бингхэм пробормотал:
– Господи, как это жестоко.
– Вы чертовски уверены, что он не уйдет, – сказал Кремер. Он встал. – Никто не уйдет. Где телефон?
– У меня есть предложение, – сказал Вульф. – Два часа назад я задал мистеру Аптону вопрос, на который он отказался ответить. Я предлагаю вам спросить его: сказала ли Кэрол Мардус ему, кто помог ей избавиться от ребенка?
– Сообщила она вам это? – спросил Кремер у Антона.
– Да.
– Почему вы не дали показания об этом вчера?
– Меня не спрашивали. И я не знал, что мне известно теперь. И повторяю, мое официальное требование об аресте Ниро Вульфа и Арчи Гудвина по моей жалобе. А на ваш вопрос я отвечу. Кэрол Мардус рассказала
Он не закончил. Хафт снова попытался снять очки, руки его дрожали и он не мог с ними справиться.
– Где телефон? – спросил Кремер. Миссис Вэлдон показала, и он направился к телефону, но остановился и потребовал: – Оставайтесь на своих местах. Я вызову машину и увезу всех в окружную прокуратуру. – Он взглянул на Вульфа. – Вы никогда не выходите из дома, а? Теперь, когда вы все-таки вышли, вернетесь, когда я разрешу.
Вульф обратился к Люси:
– Миссис Вэлдон, вы были гостеприимны и я вам признателен. Советую вам уйти из этой комнаты. Поднимитесь наверх и запритесь. Инспектор Кремер будет настаивать, чтобы вы отправились с нами, но для этого нет никаких причин. Пожалуйста, идите.
Люси встала и вышла.
20
Как-то на прошлой неделе утром, снежным ветреным январским утром, когда приятно быть дома и смотреть в окно, я сидел за столиком для завтрака и ел третий кусок свинины с приправой.
– Новая выдумка? – спросил я Фрица. Он посмотрел на меня с сияющей улыбкой.
– Ты начинаешь понимать, что такое вкус, Арчи. Еще лет десять, и ты станешь гурманом. Ты можешь сказать, что я предложил тебе?
– Конечно, нет. Но ты сотворил нечто необыкновенное.
– Я вместо шалфея добавил несколько капель апельсинового сока.
– Я думаю, ты гений. Два гения в одном доме, и с одним из них легко говорить. Можешь сказать это первому гению. Ты читал утренние газеты?
– Да. Об убийце, Хафте. Его апелляция отклонена.
– Он попытается еще раз. Если платить адвокатам хорошие деньги, можно найти массу уловок. Беднякам этого не дано, и ты не рискуй кого-нибудь убивать.
Он стоял у плиты, переворачивая следующий кусок свинины.
– Простите, Арчи, что я заставляю вас ждать, но сковородка была холодной, а я не ожидал, что вы спуститесь вниз так рано. Вы говорили, что собираетесь во «Фламинго».
– Ты опять не говоришь прямо, – сказал я. – Ты мог бы просто спросить, почему я не пошел во «Фламинго». А если бы я все-таки был там, ты мог бы спросить, почему я так рано вернулся?
– Я спрашиваю.
– Я отвечаю. Во-первых, я был во «Фламинго». Во-вторых, я вернулся рано, потому что пришлось уйти. В-третьих, почему мы ушли рано? У ребенка поднялась температура и моя спутница беспокоилась. Нервничающая женщина всегда плохо танцует. Я все тебе объяснил?
– Да, – он взял мою тарелку и вернул ее с горячим куском свинины. – Вульф тоже беспокоится, Арчи. Он считает, есть опасность, что вы женитесь на этой женщине.
– Я знаю, что он волнуется. Меня это устраивает. Через месяц я намекну ему о повышении, – я взял кусок свинины, обжаренной в сухарях, с приправами и апельсиновым соком.