Погоня за «оборотнем»
Шрифт:
Во сне — подумать только — приснился тренер или какой-то другой заинтересованный зритель, чье лицо было огромным — во всю стену из стекла. Смотрела Рита. Она выкрикивала указания, а может, подбадривала проститутку, лесбиянку, Мари-Кристин и Джоанну. Они все вместе тянули с усилием один из членов Барнса.
— Сэр?
— Да, Коллинз.
— Уже шесть тридцать, а движения никакого.
Барнс глянул на часы. Они отставали на одну минуту от часов Коллинза. Оба сидели в «вольво», принадлежащем матери Коллинза. Улица, та улица, на которой жила Рита Аройо, находилась где-то поблизости,
Библиотека имени Моргана находилась рядом, за углом — «Альтманс», а больше Барнс об этих местах ничего определенного сказать не мог, кроме того, что где-то здесь он провел одно из лучших мгновений своей жизни. Это было в тысяча шестьдесят первом году после окончания первого курса. Проведя обязательную неделю с родителями, Барнс поехал в Нью-Йорк погостить к старому приятелю отца, а заодно и подработать в его рекламном агентстве. Однако основным в планах Барнса было курение, выпивка и женщины — возможности, предоставляемые Нью-Йорком.
И вот однажды жарким субботним днем по дороге в офис, куда Барнс направлялся, чтобы помочь с отправкой почты, будучи полным сил и энергии от утренней любви со стюардессой, с которой он познакомился где-то в этих местах, на Мэдисон-авеню он встретил Джеки Робинсона. Тот был одет в светло-серый костюм и нес дипломат, ковыляя характерной голубиной походкой, сопровождаемый двумя мужчинами, которые тоже были одеты в строгие костюмы. Один из них что-то оживленно рассказывал. Джеки Робинсон взглянул на приближающегося молодого Барнса, заметил, что тот его узнал, и понял, что наступил момент отдать должное одному из своих почитателей — разглядевший звезду сам становится звездой в своем роде. Джеки Робинсон кивнул молодому Барнсу, сказал своим характерным высоким голосом: «Привет, как поживаешь?» и, отвернувшись, вновь стал слушать рассказ своего спутника.
Джеки Робинсон…
— Сэр?
— Да, Коллинз.
— Я тут все думаю, сэр, об агенте Ван Митере и сигнале предостережения. Я имею в виду не Сюзан Ван Митер, а ее мужа.
— Откуда тебе известно, что он подавал сигнал, Коллинз?
— По слухам, сэр.
— И как ты оцениваешь их надежность?
— Я им мало доверяю, сэр. Я бы не придал этому значения, если бы не имел возможности видеть агента на задании и в конторе. Я обратил внимание на некоторые отличия в прическе и в манере носить часы, очки. Если вы отрицаете существование предупреждения агента, то я откажусь от своих домыслов и извинюсь за то, что позволил себе высказать это предположение.
Барнс уловил в словах Коллинза противоречие между реальными фактами и желанием действовать согласно версии начальника.
— Молодец, Коллинз.
Кивок Коллинза означал благодарность и готовность действовать согласованно.
— Кажется, он говорил нам, что следует обратить внимание на левшу, гомосексуалиста, человека, носящего контактные линзы, и с зачесанными назад волосами.
— У тебя есть такой на примете? — спросил Барнс. — Кто-нибудь, удобно пристроившийся?
— Агент Аройо часто зачесывает волосы назад.
Барнс рассмеялся:
— За исключением периодов, когда она этого не делает. Кроме того, она
— Да, сэр. Это я знаю.
— Я левша, Коллинз.
— Это я тоже знаю, сэр.
— Конечно, Коллинз. Ты осведомлен о каждом левше на восемьдесят девятом этаже и о многих в Джорджтауне. А что еще тебе известно, Джек? И что ты вообще об этом думаешь?
Коллинз, казалось, даже расцвел оттого, что к нему обратились по имени.
— Сэр, я думаю, вы помните, что я говорил раньше. Я считал, что по легенде Ван Митер был гомосексуалистом, чтобы ввести в заблуждение Филлипс и не вступать с ней в интимную связь. Может, так оно и было, но здесь есть еще один момент: Ван Митер хотел показать нам, что в этом замешана женщина.
— Довольно нелогичный момент, Джек, — не согласился Барнс. — Ван Митер представлялся гомиком, чтобы мы по этому знаку искали женщину?
Коллинз вежливо удивился непониманию Барнса, но его голос звучал прохладно, даже холодно.
— Смысл ясный — было бы слишком очевидно, если бы агент захотел изображать из себя трансвестита. В этом случае человек, на которого он указывал, мог предпринять шаги для устранения угрожающей ему опасности до того, как мы раскроем его. Я изучаю некоторые из ваших дел, сэр. Косвенный сигнал опасности в вашем случае — это измененный почерк, а всем известно, что Ван Митер — ваш ученик.
— Блестящий ученик, — подтвердил Барнс.
— Точно, сэр.
— Так же, как и его жена.
— Да, сэр.
— Так же, как и агент Аройо.
— Да, сэр.
— Давай поднимемся, Джек. Пора.
— Слушаюсь, сэр.
Глава 32
— Может, мне не следует об этом говорить, Сюзи. Ты ведь вдова. Но что ты натворила? Вызволила Кэрри и замочила двух человек «Невозмутимого Д»? Ты совершила серьезную ошибку в таком случае.
Сюзан надула губы. Аронсон встал из большого крутящегося кожаного кресла и вышел из-за такого же большого дубового стола, чтобы утешить ее. Сюзан быстро проскочила мимо Аронсона и села сама, откинувшись в кресле. Она улыбалась:
— Так какую ошибку я совершила, Генри?
Аронсон сделал вид, что его не задела ее хитрая уловка.
— Пойми меня правильно. Я очень рад, что твоя дочурка в безопасности, и у меня нет никакой личной привязанности к людям «Д», которых ты замочила. Меня даже не трогает тот факт, что ты это сделала без ведома начальства — иногда приходится действовать по обстоятельствам, не дожидаясь разрешения. Меня, Сюзан, беспокоит то, что ты не осознаешь сложившейся ситуации, и твои безрассудные действия наносят ущерб делу. Например, относительно людей «Невозмутимого Д». Более точным будет сказать, что ты убила не «двух человек», а двоих единственных, оставшихся у «Невозмутимого Д». Когда-то он был большим дельцом, а теперь он никто. У него оставались два телохранителя из некогда большого контингента. И те последовали вслед за Лайонелом. Его убила женщина, которая причастна и к смерти Пола, царство ему небесное. По крайней мере, и тот и другой убиты из одного пистолета. Нет больше и Шираз, возлюбленной «Д», да пусть земля ей будет пухом, которую также убили. Я уверен, ты слышала о ее страшной смерти.