Погоня за счастьем

Линдсей Джоанна

Именно эта уверенность помогла ей вынести деревенские увеселения: игры во дворе, состязания в гольф, пикники, прогулки верхом и десятки других развлечений на все вкусы. Она даже встретила двух новых джентльменов, которые казались идеальными кандидатами в мужья, но Мелисса считала себя почти помолвленной.

Девушка, не в силах ничего с собой поделать, терзалась тяжелыми мыслями. Если Линкольн и вправду ею интересуется, почему не прилагает ни малейших усилий чаще видеться? Неужели не мог хотя бы прислать записку и объяснить, почему не приезжает?

Она в самом

деле ожидала, что он появится сразу после их возвращения. Но его все не было. Прошло еще пять дней, прежде чем она поняла, что он и не появится. Только не могла понять почему и все больше впадала в отчаяние.

— Как! Ты еще здесь? — удивился Джастин, появляясь в дверях утренней столовой со стеком в руках.

Мелисса только сейчас сообразила, что, погруженная в невеселые раздумья, просидела за столом дольше, чем намеревалась. Уже почти полдень! Она торчит здесь три часа перед полной тарелкой! С этим необходимо покончить! Эти ее приступы меланхолии становятся просто угрожающими!

— А где мне еще быть?

— В Шотландии, например. Я боялся, что ты удрала домой. Не видел тебя с того самого бала. Кстати, как развивается роман?

Мелисса неожиданно для себя разразилась слезами и, злясь на себя, решительно тряхнула головой. Она совершенно спятила! Что это с ней творится?!

Но при виде перепуганной физиономии Джастина невольно засмеялась. Кажется, она и вправду не в себе. Стоит ли удивляться!

Джастин устроился рядом, боясь вымолвить слово и настороженно разглядывая Мелиссу. Та смущенно улыбнулась.

— Не обращай внимания, Джастин. Женские капризы.

Он недоверчиво фыркнул:

— Чушь! Что стряслось? Признавайся, что тебя довело до слез?

— Ничего.

— В жизни не поверю…

— Нет… правда… ничего. Я не видела Линкольна с того самого бала. И ничего о нем не слышала. Он сказал, что собирается ухаживать за мной… и пропал. Если бы не поцеловал меня в доказательство того, что его намерения искренни, я бы подумала, что он играет со мной.

Джастин, нахмурившись, нерешительно заметил:

— Неприятно говорить об этом, Мелли, но поцелуи могут не иметь ничего общего с ухаживанием.

— О, понимаю, что ты имеешь в виду, — отмахнулась она, — но Линкольн не такой. И поцеловал меня до того, как упомянул об ухаживании. Да, и еще сказал, что мой па дал ему разрешение. Пожелай он обмануть меня, вряд ли стал бы спрашивать отца.

С этим заявлением трудно было не согласиться.

— Это уж точно, — ухмыльнулся Джастин. — Кто посмеет рассердить этого гиганта!

— Значит, он сказал чистую правду, — выдавила она, боясь поделиться своей самой сильной тревогой. Но Джастин, стремительно вскочив, прорычал:

— Ублюдок! Разумеется, если он задумал соблазнить тебя, не остановился бы перед любой ложью! Не он первый, не он последний! Правда, он казался достаточно приличным, но я слышал, что твой Линкольн водится с людьми самой сомнительной репутации.

— Слышал?

— Я успел кое‑кого порасспросить. Нет, не смотри на меня так! Если мужчина титулован, это еще не делает его благородным человеком. Чувства затмили в тебе

рассудок. Я просто хотел узнать побольше, поскольку до сих пор ничего о нем не знал.

— То есть как это, «сомнительной репутации»?

— Третьи и четвертые сыновья, те, кому плевать, на честь семьи, так как они не являются наследниками. Впрочем, особенно серьезных дел за ними не числится. Да, сам Линкольн ни разу не был замешан в крупном скандале, из тех, о которых судачат в свете, чего не скажешь о некоторых его приятелях. Компания кутил и повес, вот кто они. Но я не из тех, кто готов мазать человека дегтем за невинные проделки, и не спешу его осуждать. В конце концов, многие повесы становились потом уважаемыми людьми и столпами общества. Но что, если у лорда Кембери нет веских причин для такого поведения? Он пробудил в тебе надежды, а потом таинственно исчез, и есть ли этому оправдание?

— Думаешь, у него все‑таки есть причины? — не выдержала Мелисса. — Я пыталась понять какие, но единственная, которую я нашла приемлемой, отпала при встрече с его кузиной Эдит. Та объяснила, что он по‑прежнему в городе, но отчего‑то грустит.

— Вот тебе и ответ, дорогая, — кивнул Джастин. — Люди в таком состоянии способны на всяческие чудачества. Возьми хоть себя.

Мелисса покраснела.

— Любое настроение не мешает обычным делам.

— Неужели? — усмехнулся он, многозначительно глядя на тарелку с остывшей едой. Мелисса снова вспыхнула.

— Просто я не голодна.

— Да, всего лишь целое утро смотришь на еду. Милое занятие, — отпарировал он.

Щеки Мелиссы, казалось, вот‑вот полыхнут пламенем.

— Ладно, ты прав, в таком состоянии всякое бывает. Но я появляюсь в обществе. Не запираюсь, чтобы в одиночестве предаваться мрачным мыслям.

— Но, Мелли, все люди различны в своих сомнениях, поступках и так далее. То, что ты считаешь трагедией, другим кажется пустяками, и наоборот. Мужчина может ни с того ни с сего свалить кого‑то с ног ударом в челюсть просто потому, что пытается сорвать свою злость или выплеснуть гнев. А может и скакать на лошади, сам не зная куда, пока незаметно для себя не окажется в другом графстве.

— Похоже, ты говоришь по собственному опыту, — хмыкнула она.

Джастин ответил мрачным взглядом.

— А вот женщины, — продолжал он, — способны в слезах метаться на постели, биться в истерике, рычать на всякого, кто попадется на глаза. Ты же, к примеру, всего‑навсего изводишь себя голодом.

Ему все‑таки удалось рассмешить ее, и все заботы на миг показались удивительно никчемными.

— Хочешь сказать, что я дурочка?

— Ничего подобного, — лукаво ухмыльнулся он. — Скорее, опережаешь события. Пока ты ни в чем не убедилась, считай, что у него есть важные причины не показываться тебе на глаза. Ты пока что нашла одну, я же могу перечислить тебе еще с полдюжины. Дела, другие заботы, беспорядки в имении, несчастье в семье, да мало ли еще что! Помни, ты и в прошлый раз была не права, предполагая, что он тебя забыл! А бедняга пытался две недели проникнуть в наш дом.