Погоня за сокровищем
Шрифт:
К воротам пансиона маленький отряд, состоявший из графа, его сына, двух слуг и двух пиратов, подъезжал в злом молчании. Привратник, открыв маленькое окошко и увидев его сиятельство, приветливо улыбнулся, но выдержка графа дала сбой, и он воскликнул:
— Да открывай же ворота, балбес!
— Ва… ваше сиятельство, — опешил привратник.
— Кадык вырву! — заревел Самель, не обладавший ни сдержанностью, ни воспитанием его сиятельства. — Живей, сучий потрох!
— Мясник, закройся, — рявкнул Лоет и взглянул на бледное лицо пансионного служителя. — Пошевеливайте, милейший, или угрозы моего
— Ну! — снова не сдержался граф, и створы, наконец, распахнулись.
Маленький отряд въехал в ворота, и первым спешился престарелый граф, направившийся стремительной походкой к дверям пансиона, выкрикивая на ходу.
— Клодия! Клодия, немедленно ко мне! Что произошло? Где моя внучка?!
Директриса, бледная и заплаканная, выбежала ему навстречу. Она простерла к его сиятельству пухлые ручки и воскликнула:
— Лорель, клянусь Всевышним, я ничего не понимаю! Вчера еще мадемуазель Лоет была весела и всем довольна. Девочки говорят, она даже не помышляла о побеге. Мы не обижали ее, Адамантина ни разу не вызвала нареканий…
— Но что-то ее сподвигло на побег, — раздраженно произнес Вэйлр, выходя вперед. — Я — отец Тины.
— Приятно познакомиться, господин Лоет…
— К черту этикет, — отмахнулся Вэй. — Что происходило в последние дни?
— Ничего необычного, — пролепетала мадам Гертон. — Разве что вчера мадемуазель Лоет навещал ее брат…
— Ланс? — вмешался граф.
— Да, молодой господин назвался этим именем, — закивала директриса. — Лансэль Лоет. Очень представительный молодой человек…
— И он предоставил вам мое письмо, подтверждающее его личность? — оборвал ее граф.
Женщина, немного успокоившаяся к этому времени, вновь побледнела и пошатнулась.
— Н…нет, письма не было, — заикаясь ответила она, глядя, как мрачнеет лицо попечителя, как глаза его загораются бешенством.
— Какого черта, Клодия?! — заорал побагровевший граф, со всего размаха ударяя кулаком в стену. — Я велел никого, слышите, никого не допускать до моей внучки, если он не предоставит разрешающего послания, на котором будет стоять фамильная печать и моя личная подпись! Кем бы не назвался посетитель, хоть королем, но без моего подтверждения его впускать не имели права!!!
Женщина охнула и тяжело осела на руки своих помощниц. Его сиятельство прошел мимо нее, не взглянув в сторону директрисы, лишь бросив на ходу:
— На мое благоволение можете больше не рассчитывать. Все кончено. — После этого нашел взглядом Фаню. — Отведите нас к сокурсницам Адамантины.
Но разговор с девушками ничего не дал. Они испуганно моргали, вздрагивали от резких вопросов, но ничего вразумительного сказать не могли. Тина не посвящала в свои планы никого из них.
— Вещи, мадемуазель Лоет, — пролепетала Фаня, подавая саквояж, принесенный воспитательницей старшекурсниц.
Его сиятельство кивнул и велел одному из своих лакеев взять саквояж.
— Стоять, — гаркнул Вэй, отнимая дорожную сумку дочери.
Он открыл его и вытряхнул на пол все содержимое.
— В голове моей дочери ветер, но безголовой она никогда не была. Просто в никуда Тина не рванет, она должна была иметь план, как и тогда, когда бежала из дома со Сверчком.
— Точно-точно, —
— И раз ее вынудили бежать обстоятельства, а иначе она дала бы деру раньше, значит, должна была что-то оставить, — закончил Лоет.
Граф тут же присел на корточки рядом с сыном, разбирая платья, белье, чулочки и прочую мелочь.
— Это что? — браслет, выпавший из послания, первым заметил его сиятельство. Он взял безделушку в руку, повертел и протянул сыну. — Тут какая-то гравировка.
— Имущество И.П. — Прочел вслух Лоет. Затем посмотрел на лист бумаги, который как раз взял в руку. — Дорогой дедушка, простите за то, что вынуждена совершить поступок, который вам не понравится. Но обстоятельства вынуждают меня искать защиты у папеньки. Ко мне приходил Марк, назвавшись именем брата. Он продал меня герцогу за двести тысяч санталов и сказал, что меня выкрадут в любом случае. Этот браслет он надел мне на руку, как знак того, что у меня появился хозяин. Вы говорили, что вам не совладать с герцогом, а папеньке не страшен сам дьявол. Потому я возвращаюсь в Кайтен. Не судите меня строго. Ваша внучка, Адамантина Лоет. — Вэй поднял растерянный взгляд на отца. — Продал? Мою дочь продали? Мою. Дочь. ПРОДАЛИ?! — взревел он, вскакивая на ноги. — Урою! И щенка и его гнусного покровителя!!! Можешь окружить своего внука вооруженной охраной, но клянусь честью, я доберусь до него и вырву его гнилые потроха! Но сначала я верну своего ребенка.
Лоет поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к выходу. Его сиятельство поднял брошенный сыном листок бумаги и пробежал его глазами, заметив то, что не увидел Вэйлр: 'P.S. Умоляю, защитите Ланса. Мерзавец Марк угрожал мне жизнью брата'. Сжав в ладони браслет, граф Мовильяр последовал за сыном. Он нагнал Вэя уже на улице. Лоет стоял, подняв лицо кверху, и глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Отец остановился рядом с сыном, подумывая сказать о приписке, но решил с этим разобраться лично, как, впрочем и…
— Я сам займусь Марком, — сказал он. — Нарыв следует удалять, если не вышло исцелить. Он тля на нашем древе. Моему терпению пришел конец. Ищи Тину, а я надену зеленые одеяния лекарей. Пришла пора вспомнить методы предков.
Лоет посмотрел на отца, затем вновь поднял лицо к небу.
— Почему ты не тронул меня, когда объявил меня мертвецом?
— Потому что ты не забыл, что такое честь, — ответил граф. — Не каждый пират мерзавец, и не каждый дворянин благороден, ты это знаешь лучше, чем кто-либо. Если я не смогу устранить проблему, то не замечу, что творится за моей спиной.
Лоет, понявший, что хотел ему сказать отец, кивнул и вновь посмотрел на него:
— Прикажи своим людям прочесать окрестности, если найдешь Тину раньше, отправь посланника. Я отправляюсь назад. Далеко она не могла уйти, должны нагнать.
— Хорошо. Но не спеши, давай вернемся, может, еще что-нибудь узнаем, — предложил граф.
Вскоре мужчины получили сведения, что пропали сапоги одной из воспитанниц, и что платье воспитанницы осталось в гардеробной. Вэй вновь осмотрел саквояж и усмехнулся: