Погоня за судьбой

Найдёнова Диана Александровна

Элли хромала и пыхтела, но мы всё же довольно быстро доскакали до наружной стены терминала. Позади остался нестройный ряд полупросевших бетонных плит – и вот он, брошенный в зарослях гравицикл. За углом скрипнули тормоза, послышались хриплые выкрики. Я спрыгнула вниз и попыталась помочь Элизабет, но та неуклюже свалилась с полутораметровой высоты в траву и болезненно застонала.

— Подъём, подъём! — призывала я, хватая её подмышки. — Не разваливайся мне тут! Некогда!

Элизабет, стоически терпя боль и цепляясь за меня, неуклюже влезла на ховербайк. Я взобралась следом. Нашарила

в кармане брелок, мотор взревел, и я дёрнула ручку акселератора. Машина подскочила в воздух и рванула вперёд, вправо, в сторону служебного проезда, над которым мы летели сюда какие-то минуты назад. Слева мелькнула машина и силуэты людей, а я уже мчала «Хускварну» по просеке, постепенно набирая высоту.

— Теперь увози нас отсюда, Лиза! — крикнула Элли сквозь свист ветра. — Прямо в столицу, без всяких остановок!

Разлапистые деревья окружили ховербайк, зелёным коридором исчезая позади нас. Внизу проносились стыки бетонных плит, а впереди уже маячила будка и задранная к небу красно-белая доска шлагбаума. Машина поравнялась с верхушками деревьев, внизу мелькнула облезлая перекладина, а впереди извилистой змеёй в глубь обступивших её болот убегала насыпь с бетонными плитами. В лицо сквозь разрыв в облаках брызнули солнечные лучи…

Что-то хлопнуло, зажжужало, «Хускварна» дёрнулась и затряслась, как в припадке, а меня пробило болезненное ощущение – в мехапротезы словно колотились электрические разряды, всё тело насквозь пробивал мелкий тремор. Задние двигатели потухли, ховербайк задрал нос и стал стремительно терять высоту. Электронное табло с показаниями датчиков отчаянно мигнуло всеми огнями и погасло насовсем.

Я успела подумать единственную мысль – электромагнитый импульс, – зажмурилась и приготовилась встретить удар. Спустя секунду гравицикл рухнул в грязную мутную воду у самого берега, и во все стороны хлестнули фонтаны вонючих болотных брызг.

Несколько секунд мне понадобилось на то, чтобы прийти в себя. Над ухом раздался испуганный крик Элизабет:

— Нас подбили из импульсного ружья! Надо что-то делать!

Машина постепенно сползала с берега и погружалась в воду. Я слезла с сиденья и, оскальзываясь на прибрежном иле, выбралась на сушу. Мокрая до нитки Элли сидела на берегу и смотрела на насыпь в стороне от нас, по которой стремительно приближался камуфлированный внедорожник. Схватив Элли за руку, я потянула её за собой.

— Давай, Элли, нужно идти!

— Куда идти, Лиз? Нас обложили…

— Да неважно, куда! — отчаянно крикнула я. — Надо бежать, и всё тут! Встань и иди! Вставай, зараза! Вставай и двигайся!

Превозмогая боль, Стилл кое-как поднялась и застыла на одной ноге, а я взвалила её на себя и, задыхаясь, потащила в заросли. Ветки стегали по лицу, под ногами под слоем высокой травы что-то скользило, и короткий перелесок вывел нас к морю вонючей болотной жижи, которое раскинулось до самого горизонта. Тут и там из него торчали высохшие остовы деревьев, где-то стрекотали и ворковали его невидимые обитатели, на поверхности всплывали и лопались мутные пузыри.

— Не могу больше, — прохрипела Стилл, обмякнув на моём плече. — Всё, я больше не могу. Иди дальше без меня…

— Не раскисай! —

воскликнула я. — Мы вместе ввязались во всё это, нам вместе и идти!

Она сняла с плеча сумку с камерой.

— Нужно отвезти это в Айзенштадт, в Министерство Юстиции, — глядя на меня снизу вверх и протягивая сумку, говорила она. — Там спросишь Кононова, но больше никому…

Неожиданно что-то зашипело в камышах, коричневая продолговатая клякса метнулась из зарослей, и Элизабет отчаянно заверещала. Я опустила глаза – её ногу чуть повыше колена обхватила доброй полусотней ножек какая-то тварь. Длиной с полметра, гигантская многосуставчатая сороконожка накрепко впилась в бедро и скрежетала, угрожающе подёргивая раздвоенным хвостом. Я застыла, как вкопанная, и потеряла дар речи.

— Сними это с меня! — срывающимся голосом закричала Элли. Схватив меня за руку, она поскользнулась, потеряла равновесие и рухнула в высокие прибрежные заросли. — Убей это! Стреляй!!!

Её вопль так и не вытащил меня из глубокого шока – с раскрытым ртом я смотрела на эту невиданную доселе тварь, которая жадно вытягивала жизнь из моей подруги. Не осознавая, что делаю, я вскинула промокший карабин. Как попасть в это и не задеть Элли? Ну как же мне попасть-то?! Как?!

Пока я дрожащими руками пыталась прицелиться, тварь с хлюпающим звуком оторвала свою маленькую коричневую головку от бедра Элизабет Стилл, обнажая единственный чёрный изогнутый полумесяц клыка. На бедре подруги, в мокрой джинсовой ткани зияло аккуратное отверстие.

Элли душераздирающе кричала, обхватив лицо руками и не в силах сопротивляться, а существо соскользнуло с её ноги и, лениво извиваясь, скрылось в сиреневых береговых камышах.

Я запоздало зажала курок. Веер огня принялся кромсать кусты, болотная каша заколыхалась, и во все стороны по потревоженной воде побежали круги. Швырнув в сторону автомат, я бросилась на колени рядом с Элли и схватила её за плечи. Место укуса сочилось светлой кровью, синяя джинса вокруг быстро пропитывалась тёмно-бордовой жижей.

— Элли! Элли… Элли… — исступлённо повторяла я, стягивая с себя куртку.

— Это жалящий, — простонала Элли, оторвав наконец руки от лица. — Старик Пабло был прав, а все над ним смеялись… Все хохотали, а он боялся их до усрачки…

Глаза её были широко распахнуты и смотрели мимо меня в ясное солнечное небо, синие губы тряслись, спутанные волосы налипли на смертельно бледном лице. Наконец, я кое-как перевязала рану курткой и потуже затянула импровизированный жгут. Кровавое пятно неумолимо расползалось по штанине.

— Элли, что мне делать?! Как тебе помочь?! — едва сдерживаясь, чтобы не разреветься, вопрошала я – понимая душою, что не в моих силах что-либо сделать.

Мы в тупике, и нас вот-вот настигнут преследователи. Она истечёт кровью… Нет, не должна! Я зажала рану рукой, Элизабет болезненно застонала.

— Нога… Я её не чувствую, — бормотала она, бледнея на глазах. — Ноги отнимаются…

Я стремительно погружалась в бессильную тоску, хотелось грызть землю, кричать и беспощадно бить… Кого? Себя… Себя – за то, что впала в ступор и не среагировала. Я ведь могла что-то сделать. Могла же?