Поговори со мной

Флёри Юлия

— Марат, — на секунду я усомнилась в том, что чаша весов упадёт на мою сторону, но смахнула эту мысль как наваждение, — Марат, мы с твоей домработницей не сошлись характерами. Точнее говоря, не сошлись вообще, я… я не знаю, это… это надо как-то решать.

— Не сошлись? Забавно звучит. — Хмыкнул он, чем поднял уровень моих сомнений до потолка. — Я буду через десять минут дома, во всём разберусь. Дождёшься?

— Постараюсь. — Как маленький ребёнок жалобно вздохнула я, а он улыбнулся, даже хохотнул. А потом трубку повесил.

Обернувшись,

я едва на месте не подпрыгнула: ведьма с пылесосом, имени которой я не знала до сих пор, стояла и смотрела на меня как на врага народа, хотя, для неё я именно таким субъектом и являлась. Не стала дожидаться высказываний, ушла на кухню и не высовывалась оттуда, пока не услышала долгожданного: «Я дома!».

Марату я была рада как никогда, даже о своих стеснениях забыла. На клич вышла и домработница и таким спокойным, на удивление добрым голосом заговорила. Отчиталась, сказала что есть и чего нет, а Марат всё внимательно выслушивал. И только потом, когда она смолкла, головой в мою сторону качнул. Мол, говори, теперь выслушаем и тебя. Как команда собаке, честное слово, обидно до слёз, поэтому я даже в первую секунду отвернулась, а почувствовав теплое прикосновение его пальцев, осмелела.

— Марат, я не хочу, чтобы эта женщина работала в твоём доме.

Сказать «в нашем», язык не повернулся.

— Марат Игнатьевич, я только объяснила правила поведения в вашей квартире. — Оправдала себя домработница, а меня буквально затрясло от злости. Ещё не хватало, чтобы он ей поверил. Правила, ага, туда не ходи, сюда не смотри, здесь не стой, а лучше свали, чтобы глаза мои тебя не видели. И как только Света уживалась с ней столько времени?..

— Извините, что? — Зыркнул Марат, а домработница почему-то назад отступила. — Правила поведения? Вы ничего не путаете?

— Но…

— Говорю первый и последний раз: Марина хозяйка этого дома. Хозяйка! — Выделил специально громко и чётко, чтобы даже до меня дошло. — Она и только она решает, кому и что здесь делать. И сейчас мы дружно выслушаем её решение, если вы, конечно же, не против.

Та головой покачала, ещё бы, против она. И посмотрели вдвоём на меня, а я растерялась.

— Ну, давай, говори. Если Татьяна Васильевна извиниться, она остаётся у нас работать?

За талию меня к себе подтянул, подбадривая, но я не из тех, кто терпит такое отношение. И как бы она мне не улыбалась, продолжит ненавидеть и дальше, хотя бы потому, что я теперь здесь главная. Как оказалось…

— Нет, я не хочу, чтобы эта женщина работала здесь. — Повторила своё прежнее высказывание и с каменным лицом глянула на неё. Не узнать. Честно, губы трясутся, глазки слезятся и если бы я лично не видела, как она сплёвывает на пол, демонстрируя своё ко мне отношение, тоже не поверила бы.

— Марина Максимовна, Марат Игнатьевич, я столько лет верой и правдой, да я…

— Видимо, за столько лет, забыли, кто хозяин в этом доме. Вы можете быть свободны, расчёт за последний

месяц получите на карточку. Более не задерживаем.

Сказал всё это таким тоном, что у женщины, даже мысли не возникло просить и дальше. Вот я так не умею, да, стараюсь держаться, но вот так, чтобы сталь в голосе звенела, это не моё. Я, всё же, учитель, а не бизнесмен, мне можно и слабину дать.

Она не швырнула тряпку, не выключила ногой пылесос, а тихонечко собрала немногочисленный инвентарь, спрятала всё это в специально выделенную комнату, и так же тихо вышла. Я чувствовала себя неловко. Дурацкое чувство постоянной вины. Ещё бы извинилась перед ней! Только об этом забыла, когда взгляд Марата уловила.

— Где Андрей? — Тихо спросил он, улыбаясь. И улыбка эта его, как бы сказать, как дьявольская, только опасности не чувствуется.

— После бассейна у него борьба, потом репетитор по английскому, освободиться часам у восьми. Я уже предупредила Диму, чтобы его забрал.

— Дима в курсе. Просто ты об этом не знаешь. Как дела?

Марат присел на диван, меня к себе подтянул. Провёл рукой по моему боку, задержался на животе, прислушиваясь, рука опустилась по бедру на колено, так там и осталась, а я как под гипнозом наблюдала за этим передвижением. Тоже застыла.

— Чего-то испугалась? Кажется, с утра ты была более раскрепощённой? — Поддел Марат, играя моими пальцами, подтянул их к губам, поцеловал, на мгновение глаза прикрыл, улыбаясь своим мыслям, о которых мне мало что известно, а потом открыл их и, как и не было того романтического настроения. — Что, говоришь, на ужин?

Я ресницами похлопала, пытаясь перестроиться, а он над этим рассмеялся.

— Идём, — мягко потянул за собой, поднимаясь, — Ты же мне запретила по ресторанам шататься, вот я и остался голодный.

Перехватил пальцы из одной руки в другую, лицом ко мне поворачиваясь, спиной вперёд шёл в сторону кухни. Усадил меня за стол, пока я в блаженной растерянности, погремел кастрюлями и сковородами, что-то куда-то переложил, что-то вставил в микроволновку, нажал на кнопку кофеварки, расставил тарелки и разложил приборы.

— Что не поделили, если не секрет? — Спросил невзначай, а на меня все былые чувства нахлынули. И как он так умеет? Сначала усыпит бдительность, а потом возвращает к теме. Но теперь я готова сказать чётко и по делу.

— Территорию. — Буркнула. — А часто у тебя бывали здесь женщины?

Он усмехнулся и посмотрел, разливая кофе.

— Это она тебе сказала?

— Да. — Едва не облизнулась я, от понимания того, что сейчас для меня приоткроют занавес в святая святых, личную жизнь. На локти опираясь, наклонилась чуть вперёд, а Марат так же наклонился ко мне, выдерживая паузу.

— Брала на понт. — Шепнул он и громко рассмеялся моей растерянности.

— Да ну тебя!

— Нет, а что ты хотела, — продолжал, смеясь, — я не вожу в свой дом кого попало. На то он и дом.