Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить
Шрифт:
На верху массивной лестницы стояла девочка лет четырнадцати в шотландке, волосы ее были заплетены в косы. Белизну лица подчеркивали темные тона многочисленных трубок волынки, похожих на щупальца осьминога. Не успел я опомниться, как огромный вестибюль наполнился потусторонними звуками. На глазах невольно выступили слезы, однако я сдержался. Здесь и камню упасть было некуда, а сотни жителей Северо-Запада в простых ботинках от L. L. Bean [11] замерли, вслушиваясь в печальную песнь волынки, похожую на плач. Смущенно утерев лицо, я решил отступить от привычной схемы выступления и попросил присутствующих закрыть глаза, чтобы немного успокоиться.
11
Американская
Пошутив о том, что собираюсь включить волынку в свой райдер [12] , я, к собственному удивлению, предложил присутствующим представить дорогого им человека, которого больше нет с нами. Дело в том, что хотя я всегда начинаю ужины именно с такой фразы, но никогда еще не использовал ее в публичных выступлениях.
«Теперь, когда вы все подумали об умерших близких, – сказал я, – представьте роскошный ужин. Еда только что из духовки, пахнет превосходно, а за столом сидят дорогие нам люди. В том числе и те, кого уже нет. Вам легко и уютно, и вы предвкушаете долгий ужин, полный историй и смеха».
12
Райдер – перечень требований музыканта, артиста или выступающего лектора к организаторам мероприятия (прим. пер.).
Когда все открыли глаза, я сказал, что не привык вещать со сцены, что мне комфортнее просто общаться за столом и как бы я хотел, чтоб существовала магия, способная сотворить вот такой большой званый ужин. Я попросил людей назвать имена тех, кого они представили. Не в каком-то определенном порядке, а как придет в голову. Ребекка, Мэри, Дэвид, Хавьер, Элизабет… Более пятидесяти имен было произнесено в тишине зала, то шепотом, то как пушечный выстрел. И произошло то, что всегда случается: время остановилось, и нам показалось, что наши любимые прямо сейчас где-то рядом с нами.
Когда есть это особое присутствие духа, мы ощущаем мир на уровне более глубоком, где мгновения сменяют друг друга не столь поспешно.
Я имею в виду не религию или веру, а атмосферу, какая бывает в старой, хорошо знакомой церкви.
Тот вечер был одним из лучших, которые мне случалось провести в компании – неважно, насколько большой. Ведь на самом деле, это не я позвал их, это они пригласили меня к себе. И вместе мы ступили на борт корабля, который отправился в путешествие к смерти, в глубины наших переживаний и потерь. В места, где мы смогли увидеть, как хотим провести остаток жизни.
Яркое майское утро в Мельбурне было и близко не похоже на выступление в Вашоне. Я стоял на подиуме в безжизненном гостиничном конференц-зале, глядя в глаза сотне аборигенов, а они пялились на меня, недвижимые, словно статуи. Я был уже на середине выступления и не получил ни единого эмоционального отклика.
В детстве мне частенько нужно было включать обаяние, чтобы добиться любви. Дома у нас никогда не было спокойно, так что о внимании не могло быть и речи, если ты не прикладывал все усилия, чтобы его добиться. Лишенный любви дома, я понял, как получить ее в школе: позаботился о том, чтобы учителя обожали меня, всегда был в центре внимания самых популярных учеников и в то же время оставался любимчиком у изгоев. Мне и до сих пор нравится, что меня любят. Но все, чему я научился в детстве, в юности, будучи художником, ресторатором, а затем и хозяином ресторана, все мои попытки
Шаг за шагом я с трудом продирался через сухую статистику. Говорил о том, какой успех наш проект обрел за столь короткое время, делился историей о том, как все началось с краудфандинга [13] , собравшего 11 000 долларов, и как дошло до сотни тысяч подобных ужинов по всему миру… Толпа оставалась равнодушной.
Смысла продолжать не было. Мы, я и соучредитель «О смерти за ужином» Анджела Грант, выступали там, чтобы запустить проект в Австралии, и это казалось поистине грандиозным замыслом. Мы были на первых полосах в течение десяти дней, выступали на самых громких ток-шоу ТВ и радио. Премьер-министр пригласил нас на обед, и мы заняли целиком весь выпуск австралийского шоу «60 минут», для которого был отснят ужин с участием австралийских кинозвезд и политических деятелей. Успех стартовой недели пьянил нас. И все же в то утро ничто из этого не имело значения для пятидесяти вождей аборигенов, равнодушных к моему обаянию.
13
Краудфандинг (с англ. crowd – толпа, funding – финансирование) – метод финансирования через добровольное коллективное пожертвование множества доноров, реализуемый на популярных интернет-ресурсах (прим. пер.).
Как и на Вашоне, я отклонился от сценария, но на сей раз по совершенно другой причине. Я закрыл ноутбук, вышел из-за трибуны и спросил, что их привлекает или не привлекает в нашей инициативе. И в ответ на мою честность, я немедленно получил искренний ответ от пожилой женщины из толпы:
– Дело в названии.
Я попросил пояснить.
– «Давайте поговорим о смерти за ужином», – она слегка поморщилась. – У нас не принято говорить о «смерти».
– Что вы имеете в виду? – спросил я.
– Мы всегда называем это «возвращением домой».
Казалось, что толпа чуть оживилась, и я начал замечать проблески интереса в глазах.
– Хорошо, – заметил я. – «Возвращение домой» звучит просто замечательно. Что еще вас не устраивает в названии?
– «Ужин», – ответила она. – Это позерство. У нас есть только старая добрая еда.
Атмосфера в зале потеплела, послышались смешки, а я, хоть и путался в терминах, но ощущал, что речь все еще идет о приеме пищи.
– И чем сопровождается «старая добрая еда»?
– Много вкусной пищи и много вкусных баек! – выкрикнул кто-то, и толпа взорвалась смехом. Это и было то, что нужно. Тот самый секретный ингредиент для разговора с большой аудиторией.
Мы сдвинулись с мертвой точки, и лица моих гостей начали оживляться: всю неделю они слышали о том, что пугало их, и наконец смогли высказаться открыто. Я повернулся к пожилой женщине, которая заговорила самой первой:
– Итак, что если мы откажемся от названия, построим совершенно новый проект и назовем его «Байки о возвращении домой»?
Послышались возгласы в толпе. Несколько человек медленно кивнули, пытаясь осмыслить услышанное, и я видел, как люди без слов совпадали во мнениях, когда присутствующие старейшины проводили что-то вроде невербального опроса.
А женщина ответила:
– Да, это может сработать.
Я сошел со сцены, и за отдельными столами мы устроили мозговой штурм, пытаясь понять, как это должно выглядеть, кто будет организовывать такие «неужины», кому они окажутся полезны, как их правильно выстроить и кто может стать нашим партнером по этому проекту. К концу часа у нас уже был составлен план совершенно новой инициативы. А наутро, когда мы покидали Австралию, крупнейшая в стране благотворительная организация уже пообещала нам поддержку.