Пограничье Галифата

Лислап Илья

Идти мне по галифатским меркам далеко — минут сорок. В своём натуральном виде я бы дошёл быстрее. Однако пользоваться транспортом мне не следует — изображать из себя девицу достоверно я могу только пешком, молча и с закрытым откликом нейросети.

"Не волнуйся", — говорила мне Афифа, — "у тебя всё хорошо получается. Если попадёшься, то тоже ничего страшного. Рассказывай, что одна из галифаток запала тебе в сердце и ты очень хочешь с ней познакомиться. Если дойдёт до дела, то получишь отказ и всего-то проблем. Старые обычаи с убийством любовника с любовницей? До этого дело не дойдёт. Имеет на это право только главный мужчина. В данном случае муж сестры. Если он вас убьёт, то фактически

признает её свой женой, женой, ему изменившей. Это позор и финансовые траты. Самое-самое — вышлют тебя со спутника на планету. Да и то маловероятно. Всё же постарайся не попасться. Полицию ты со своим маскарадом не заинтересуешь. Запрета ходить в женской одежде для мужчин нет. Ревнители нравственности — вот кто тебе может попытаться жизнь подпортить…"

С ревнителями нравственности я более-менее разобрался. Это общественная организация, формальной правительственной поддержки не имеющая. Пытаются выявить "нарушения нравственности" и ославить нарушителей. Переживу. Всё-таки я здесь считаюсь "развратным аратанцем" просто по-умолчанию, так что ничего нового они обо мне не скажут.

"Никуда не торопись." — Вспоминаю я напутствие Афифы. — "В толпу не лезь. В мужскую — галифаткам не пристало. В женскую — тем более, там не отмолчишься. Так что обходи. Если покажется что подозрительным — лучше перестрахуйся, назад вернись. Я по твоему маршруту настоящую Алиму пошлю."

Да. Есть настоящая Алима — старшая школьница. У неё есть такая же одежда и искусственный животик. И это она по официальной версии посещает жён уважаемого торговца, готовясь к женской стезе — замужеству и "перенимая опыт у опытных и добродетельных матрон, любезно согласившихся…" Всё это обходится мне в копеечку, но все финансовые дела я веду с Афифой, так что сколько реально достанется Алиме я не знаю.

Снарядился я у себя дома. Дроидом выглянул во двор-колодец — никого нет. И вышел из дверей. Камеры на мою дверь не смотрят, так что это нигде не отмечено. Затем прошёл по слепым зонам, коих вполне достаточно и отправился по заранее разведанному маршруту. Время от времени я ныряю в проходные дворы подходящих кварталов, чтобы у прохожих не вызвать когнитивного диссонанса от долго идущей девицы. Вот и нужный двор. Вот и нужный мне чёрный ход. Рядом — мусорный бачок. Он мне сигнализирует, что меня ждут. Стучусь женским молоточком и через долго тянущуюся минуту мне открывает рабыня-аварка. Не мудрствуя лукаво её так и называют — Абда. Вообще-то рабыней, то есть собственностью, она не считается, а считается наложницей хозяина. Но делать что хочет она не может, и желаний своих иметь не должна, а должна слушаться хозяевых жён, выполняя все их указания, и приходить к хозяину в постель, когда старшая жена ей велит.

Сейчас — последняя проверка. Дома не должно быть посторонних. Хозяин на работе, старшие дети у него уже сами выросли, младшие — подростки и учатся в интернате, старшая жена сопровождает младшую на учёбу. Если Абда сделает мне знак уходить, я повернусь и уйду. Мало ли как там дела сложились, вдруг что-то произошло, и бачок от входа она просто не успела убрать. Но нет, Абда приглашает меня в дом и ведёт внутрь.

Я попадаю на женскую половину в гардеробную. Потом я выяснил, что это гардеробная средней жены. Той, что сестра. Гардеробная — это комната примерно в половину от моей квартиры-офиса. Абда помогает мне раздеться, аккуратно складывая вещи в рюкзак. Мой технический комбез укладывает сверху. Это правильно.

Как-то один мой знакомый опытом делился. По бабам бегать он любил, так тоже вещи "к быстрой эвакуации" всегда готовил. Со смехом он мне рассказывал, как пришёл к одной женщине, у которой муж в командировку укатил, предался с ней плотским утехам, и

в это время звонок в дверь. Схватил он, что успел в охапку — и в окно, благо первый этаж. Потом смотрит — женщина его обратно зовёт. В окно залез, а та подруге его своей представляет. Подруга их мгновенно спалила. Зашла и спрашивает — "Куда любовника дела?" И на рубашку мужскую в сторону отброшенную, да на носок валяющийся показывает. Так что эту укладку я с Абдой оговорил, когда Афифа нас друг-другу представила.

Абда ведёт меня прямо как есть голышом в душ — он рядом. Потом помогает вытереться, и мы возвращаемся в гардеробную. Пока я омывался, она успела постелить подстилку. Здесь, прямо на полу мне и предстоит согрешить. Я уже знаю, что в некоторых домах местами стоят камеры, сбрасывающие картинку-движение на домашний сервер. Насколько я вижу, ставить камеры в гардеробной не удобно. Потом я выяснил, что камер в гардеробной действительно нет.

Сразу же появляется галифатка, как ждала. Хотя почему как? Точно ждала. Как я догадываюсь, это сосватанная мне Азхар. Она сбрасывает с себя домашний халат и остаётся в небольшой полупрозрачной вуали на лице. Прям как в том анекдоте по молодую жену, которой мама велела никогда не позволять мужу раздевать себя до конца, вот она перед ним в одной шляпке и щеголяла. Свет притушен и атмосфера интимна.

— Ух-ты! Какая у тебя отличная фигура! — Произношу я. Это вульгарновато, но меня сюда не цветочки собирать позвали. Протянув к ней руки, я делаю к ней три шага и обнимаю. Ростом она с меня, то есть порядка 180 сантиметров. Её крупная, не побоюсь сказать — спелая грудь возбуждающе прижимается ко мне. Я потом выяснил, что в сантиметрах грудь у неё 108, талия 67 и бёдра 109. Она не отстраняется, стоит замерев, потом руки её скользнули мне на спину и она меня тоже обняла.

— О, прекраснейшая из прекраснейших! О несравненный цветок моего сердца! — Произношу я дежурные комплименты. Хотя не таким уж и дежурным последний получился — всё же зовут её Азхар, то есть цветок. — Приоткрой мне тайну своей чувственности, чтобы мог я насладить твою страсть и сам ей насладиться!

Последнюю фразу мне пришлось расшифровать — уже более простым языком я попросил её приоткрыть нейросеть, чтоб я чувствовал, как отзывается её тело на мои действия. Мы перешли в горизонтальное положение на мягком коврике. Спокойная, неторопливая прелюдия под рассказ, что она как женщина похожа на великолепный и сложный музыкальный инструмент, её завела. Я её дразнил, дразнил и раздразнил — был завален и темпераментно оттрахан. Нейросеть помогла мне продержаться достаточное время, чтобы Азхар, говоря по-галифатски, добралась до самого пика страсти и рухнула в долину покоя.

Угомонившись и отвалившись, Азхар умиротворённо посапывала. В гардеробную тихо вплыла Абда. Она знаками показала, что мне нужно подняться и сполоснуться. Когда мы вернулись, в гардеробной Азхар не было. Только коврик со складками напоминал мне о случившемся. Абда помогла мне облачиться в женскую сбрую, поправила накидку под рюкзачком, отряхнула невидимую пылинку и проводила на выход.

— Завтра в это же время. — Тихо проговорила она, убирая мусорку от входа.

— Конечно. — Также тихо ответил я.

До дома я добрался без приключений. Проскользнул через пустой двор в заднюю дверь, закрыл её за собой и меня подкосило. Я снимал с себя женские вещи и хихикал. Наконец я их аккуратно уложил, упаковал. В приоткрытом заднем карманчике рюкзачка обнаружилась записка:

"Восхитительная газель! Ты своей лёгкой походкой вошла в моё сердце и завоевала его! Твой муж не ценит тебя, отпуская бродить одну. Позволь мне высказать своё восхищение и утолить страсть обладания в любое удобное тебе время!"