Пограничная крепость
Шрифт:
...Милицейский газик тормознул, и Будтов, глядя на него, вспомнил немецкие душегубки из фильмов про войну.
– Т-твари, - прошипела Даша сквозь редкие зубы.
Дверца распахнулась; на землю, загодя улыбаясь, спрыгнул сержант с откровенно сволочной ряшкой.
– Прошу!
– он изогнулся и шутовски показал на газик.
– Начальник, отпусти нас, - взмолилась Даша, прощаясь с бутылкой. В мгновение ока она возненавидела автомобильный транспорт, внутренние дела, их министра, рядовых служителей и Будтова - за то, что так и не позволил выпить.
– Обязательно, - закивал
– Хочешь, полюблю?
– предложила Даша, одновременно прикрываясь от затрещины.
– Нас много!
– весело предупредил сержант.
– Перессоримся!
Он зашел газику в тыл, нажал на ручку.
– А ну, заползайте, крысы!
Захария Фролыч, кряхтя, подтянулся и скрылся внутри. Даша затянула лихую песню, выражая таким образом законный протест вольного человека. Из газика высунулись руки, схватили Дашу за одежду и вдернули в салон.
Будтов, присев на грязную лавочку, озадаченно уставился на двух вполне приличных моложавых мужчин в свежих костюмах. Мужчины сидели напротив, улыбались, и лица у них были добрые.
– Здравствуйте, Спящий, - приветствовал Будтова один из них.
– Я Минус Второй, а это - Минус Первый, - он указал на напарника.
– Извините, что обошлись с вами грубо, но все должно было быть естественно, правдоподобно.
– Да, извините, - подал голос снаружи сержант, запирая дверь.
– Мы едва вас не упустили, - облегченно вздохнул Минус Первый.
– Но сегодня удачный день.
– Можно, я выпью чуток?
– спросил Захария Фролыч. Ему вдруг стало совершенно безразлично дальнейшее. Главное, что теперь он себе не хозяин. И к черту выдержку и бдительность, они ему больше не нужны.
– Пейте, - разрешил Минус Второй.
– Но учтите, что удовольствие, которое вы при этом испытаете, будет недолгим.
Газик снялся с места, покатил. Водитель включил сирену.
– Почему?
– спросил Захария Фролыч.
– Потому что мы едем лечиться. Сейчас вас положат под капельницу, промоют желудок, очистят кровь. Вылижут каждую вашу клеточку. Мы не можем допустить, чтобы вы оставались в вашем прежнем состоянии и вели привычный образ жизни.
Захария Фролыч повторил вопрос.
– Потому, - ответил Минус Первый, - что вы - один. Вы - Спящий. И, если взглянуть на ситуацию с учетом этого фактора, то она представляется абсолютно недопустимой. Вас долго искали, Спящий. Бог знает, сколько мы вынесли, но теперь все позади. Теперь мы будем вас холить и лелеять, Будтов. Фигурально выражаясь, посадим вас под стеклянный колпак, включим кондиционеры, будем кормить высококалорийной пищей. Позднее, когда вы полностью оздоровитесь, вам приведут подругу. Линия, Захария Фролыч, никак не должна прерываться.
– Линия Спящих, - уточнил Минус Второй.
– Иначе - всему конец, - подхватил напарник.
Задать вопрос в третий раз Будтову не позволила Даша. Она опять закашлялась, потом упала на колени и сунула в горло два пальца. Общее внимание переключилось на нее, и Захария Фролыч, откинувшись, принялся смотреть в зарешеченное окно.
Глава 8
Быстрой езды не получилось: газик угодил в пробку. Он выехал на набережную и вознамерился сделать левый поворот, однако не тут-то
Пальцы в рот не помогли, желудок был пуст, и Даша Капюшонова, откашлявшись, сразу попросила закурить. Организм требовал внешних воздействий - немедленно и неважно, каких.
А Захария Фролыч успокоился. Выпить дали - значит, не менты. Опять же и речь Минус Первого произвела на него отрадное впечатление.
– Слава богу, - сказал он с облегчением.
– Накладочка вышла, перепутали у вас наверху. Понятия не имею, о чем вы толкуете. Никакой я не спящий.
Минус Первый загадочно улыбнулся.
– Напрасно спорите, - возразил он доброжелательно.
– Вы все узнаете и во все поверите, другого выхода у вас просто нет. Никакой, как вы выразились, накладочки. Вся ваша родословная тут, - он похлопал себя по пиджаку.
– От Адама. По причине вашего с папочкой пьянства и неизбежного сумбура, который был вызван этим пороком, в списке не хватало лишь вас двоих. Мы вас потеряли, но теперь все будет в порядке. За папочку спасибо Минус Третьему, да не попущено вам будет о нем позабыть.
Газик урчал; Минус Второй, покуда его товарищ витийствовал, обеспокоенно поглядывал в окно. Судя по всему, он опасался преследования.
– Оставьте батю в покое, - попросил помрачневший Будтов, видя, что многое сходится.
– Он уже на ладан дышит, дайте человеку тихо помереть.
– Ваш батюшка нуждается в охране, - строго сказал Минус Первый.
– Ваша привязанность к нему может сделаться разменной картой в дьявольской игре. Сам же по себе он представляет для нас исключительно историческую ценность.
Он порылся за пазухой и вынул маленькую книжку, похожую на записную.
– Взгляните, вам будет интересно.
Захария Фролыч недоверчиво взял и увидел на обложке изображение Иисуса Христа. Спаситель был классический, каким Его писали на иконах - за исключением одной детали. Скрещенные пальцы правой руки были плотно прижаты к губам: Господь как будто повелевал миру ходить на цыпочках, чтобы не разбудить кого-то, кого на рисунке не было.
– Полистайте, - пригласил Минус Первый.
Будтов раскрыл книжечку, на первой же странице прочитал:
– Адам... Каин... Енох... Ирод... Мехиаель... Ламех... Иавал...
Всю первую страницу занимало перечисление имен, которые, кроме первых двух, ничего не говорили Захарии Фролычу. Он заглянул дальше - то же самое, сплошные имена.
– Ну и что?
– спросил он владельца книжки.
– Посмотрите сразу в конец, - посоветовал тот.
Будтов посмотрел и выпучил глаза. На последней странице перечислялись: Будтов Зебедия Нилыч, Будтов Прокопий Зебедьевич, Будтов Мирон Прокопьевич, Будтов Савелий Миронович, Будтов Игнатий Савельевич, Будтов Захария Игнатьевич... Дальше от руки было вписано: Будтов Захария Фролыч. Между ним и Захарией Игнатьевичем в квадратные скобки заключался Фрол Захарьевич Будтов.