Пограничная река. (Тетралогия)
Шрифт:
Ох и засуетится сейчас народ!
Олег, погруженный в свои мысли, не сразу почуял неладное. Несколько мгновений прислушивался к странному шелесту, приближающемуся с Севера, недоуменно спросил:
– Удур, что это там шипит?
– Это вода.
– Не понял – какая вода?
Тут на нос Олегу упала первая капля, следом по скуле скользнула вторая, а через миг на лодку обрушилась стена дождя.
– Это дождь!
– Да, Олег, вода.
– Удур, ты мог бы и раньше предупредить, что дождь начнется!
– Я так и сделал.
– Не помню такого.
–
Олег, сжав кулаки, накинул куртку на голову. Теперь на ракеты надежды нет – их просто не увидят с другого берега. Придется подкорректировать планы.
И потерять время.
Сергей Платов не был профессиональным мореходом. Всю свою жизнь он провел в городе, где единственную реку можно было местами перепрыгнуть без разбега, а весь флот состоял из прогулочных лодок в искусственном озере городского парка. На этих лодках ему кататься доводилось нечасто.
Зато при желании деревянную лодку он бы мог без труда сколотить сам. К работе с деревом у него был талант, причем талант настоящий – никакой профессиональной подготовки. Просто он всегда знал, куда и что поставить, чем прибить, чем подклинить. С одного взгляда мог обраковать идеальную на вид заготовку или выбрать неказистый с виду обрубок, сотворив из него чудо деревянной инженерии.
То, что на Земле для него было хобби, в этом мире стало работой. Платов занимался модернизацией и ремонтом всех кораблей островитян. Его авторитет в этих вопросах был непререкаем. При этом он ни разу не побывал в дальнем плавании – лишь короткие испытательные походы по Хрустальной и изредка по Фреоне.
Он и сам не мог понять, почему Добрыня выбрал сейчас именно его, назначив капитаном «Арго». Да, он знал этот корабль до последнего гвоздя, но знать корабль и управлять им в военном походе – это две большие разницы. И что хуже всего, сейчас он остался один – флотилия островитян рыскает где-то выше, на направлении предполагаемого удара хайтов. А его оставили здесь, сторожить второстепенное направление.
С одной стороны хорошо – начальство не рычит под ухом, с другой… А вдруг появится полдесятка галер… что делать? Днем хорошо – можно удрать на моторе. А вот в такую темень пока их увидишь, пока заведешь мотор, так они уже абордаж начнут.
Вахтенный матрос, проходя вдоль борта, остановился рядом с капитаном:
– Серега, ты чего не ложишься? Время уже полночь.
– Да выспался я той ночью.
– Ври больше – холод под утро такой был, что все посинели. Сегодня вроде бы получше будет, небо затянуло.
– Ну и что, что затянуло?
– А ничего. Когда пасмурно, заморозков не бывает. Для заморозка нужна ясная ночь. Так что ложись, лови последние теплые ночки. Не украдут нас без тебя: двое часовых, да и клот вон не спит, а у нашего рыжего чутье как у собаки.
– Ладно, уговорил. Но, если что подозрительное, буди сразу.
Спустившись в трюм, Сергей добрался до своего уголка, снял со стены мешок, вытащил из него одеяло, натянул свой гамак. И тут пришлось
Не поняв, что это, рванул к лестнице, прыжками вынесся наверх, резко замер, сплюнул:
– Вот мы и приплыли. Дождь!
Над головой что-то резко, угрожающе прогудело. Если бы грузовики могли летать, именно такой бы звук издавали. Платов подскочил к часовому, сусликом застывшему у борта:
– Что это было?!
– Сам не знаю. Вон там, перед дождем, мне что-то показалось.
Сквозь шум дождя донесся хлопок, над «Арго» прогудел еще один «грузовик».
– Вот! Опять! – выкрикнул матрос. – Что это было?!
Сергей вгляделся в дождливый мрак – без толку. Тут и без дождя свой нос с трудом различаешь. Но нет, что-то в темноте все же виднеется. Какие-то огоньки. И они, похоже, приближаются.
Часовой не унимался:
– Серега, вроде весла гребут. Шум будто от весел! Скрип уключин!
Среди огоньков сверкнула вспышка, вновь что-то прогудело возле носа и с шумом ухнуло в воду метрах в тридцати. Клот, коверкая русские слова, выкрикнул от кормы:
– Плохо в воде. Плохо. Вода плохо говорит.
Только тут Сергей понял, что надо делать:
– Тревога! Всем подъем! Заводи мотор! На весла все бегом! Не одеваться! Курс вниз по течению! Да бегом же!
Сонный народ потянулся из трюмов. Один, поскользнувшись спросонья на мокрой палубе, упал с таким грохотом, будто летел этажей десять перед этим. Вновь сверкнуло, и секунды через три борт «Арго» содрогнулся от страшного удара. Палуба вздыбилась треснувшими досками, тут уж попадали все.
Поднимаясь, Платов вновь заорал:
– Кончай крутить лебедку! Руби якорный канат! Уходим!!!
– Да что это за фигня! – истерично заорал кто-то из самых молодых.
Огненный шар пронесся над палубой, упал в воду. Во тьме отчетливо слышались удары разряжаемых баллист и катапульт – «Арго» бомбардировали серьезно. В трюме затарахтел мотор – корабль начал набирать ход. Полуголые, мокрые гребцы натужно работали веслами, помогая двигателю. Корабль шел кормой к противнику – не так-то легко попасть. Несколько огненных шаров пронеслись мимо – враг откровенно мазал. Сергей уже было решил, что главные неприятности остались позади, как во тьме вновь сверкнуло, и этот «грузовик» накрыл палубу.
С треском разлетелось плечо кормовой баллисты, снаряд с чавканьем снес голову гребцу, в клочья разнес торс второго и разорвался среди скамеек по левому борту.
Клуб огня взвился выше мачты, заметались горящие люди, кто-то сиганул за борт. Борясь с дрожью в голосе, Платов заорал:
– Бросайте весла! Все за ведра – заливайте огонь!
Сперва ему показалось, что все усилия напрасны – слишком уж много огня. Но, оценив ситуацию, повеселел – не так все страшно. Палубу уже успело неплохо вымочить, а горючей смеси хайтов до состава Паука было далековато. Вода успешно справлялась с вражеской «химией», даже смывать за борт не надо – главное налить побольше, и сама тухнет.