Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем

Он не достиг командных вершин: на войну призывался как простой сержант, в мирное время качал мускулатуру, работая молотобойцем в кузнечном цехе. Но островитяне его ценили — куда мужика ни приставь, он проявлял себя с хорошей стороны. Основательный, хозяйственный, наблюдательный, дисциплинированный — очень надежный во всех отношениях парень. Нужно мину подвести под днище вражеского флагмана? Пожалуйста. Штамп лопнул, а надо срочно набить десяток грудных пластин? Вручную набьет — без проблем. И не смотрите что ростом мал — силищи хватает. Если бы не полное отсутствие амбиций

и дикое нежелание командовать, давно бы в начальники выбился. На таких, как Клепа, все держится. Ему прощали бойкий язык и патологическое увлечение слабым полом — такой человек имеет право на мелкие недостатки.

Клепа надеялся, что Алик не откажет ему в помощи.

Главного ремесленника островитян удалось найти не сразу, мастерские разрослись, занимали уже очень приличную территорию. Алик спрятался на заднем дворе плавильного цеха. Присев, он рассматривал заготовку пушечного ствола. Литейную форму уже разбили, шершавый ствол походил на окаменевшее бревно. Нескоро он выпустит первое ядро — работы с ним еще много предстоит. Все олово, купленное у южного купца, пустили на бронзу для этого орудия. Если все получится, то у островитян появится первая пушка, созданная целиком своими руками, а не из даров центра катастрофы. Не вечно же с этой свалки жить? Надо и свое развивать, а то привыкли к дармовым стволам…

— Алик, день добрый.

— Привет, Клепа… Вот же… Как бы не пришлось переплавлять по новой, похоже на глубокую каверну. Или это просто от формы отвалился кусочек при заливке, да и запекло потом…

— Алик, дашь лошадь? Завтра верну.

— Зачем тебе лошадь? — не отвлекаясь от исследований заготовки, уточнил мастер.

— Чтобы на ней ездить.

Ответ Алику понравился настолько, что он удосужился поднять голову, взглянуть парню в глаза:

— Клепа, я, может быть, и не выгляжу профессором, но о том, что на лошадях принято ездить, все же догадываюсь. Тебе, кстати, пора молотом махать, а не шляться здесь.

— Алик, мне лошадь нужна. Очень, — серьезнейшим тоном повторил Клепа.

Выпрямившись, Алик посмотрел на рабочего сверху вниз и уточнил конкретнее:

— И куда ты собрался ехать верхом?

— В лагерь лесорубов. Подруга у меня там.

— У тебя полпоселка подруг, вот и ходи к ним пешком — сам по бабам таскайся, не напрягай этим еще и лошадей.

— Там, в лагере лесорубов, особенная. Я, может быть, даже женюсь.

— Как зовут? Я сам съезжу, передам ей твое брачное предложение. И посмотрю, что же в ней такого особенного. Заодно и переночую.

— Алик, мне очень срочно надо ее увидеть. Ты даже не представляешь, насколько срочно. Без лошади могу не успеть.

— Оригинально. Мало того что от работы решил закосить, да еще и транспорт ему обеспечьте… Клепа, а скажи мне честно, как рабочий начальнику — эта твоя загадочная девка усы не носит?

— На кой мне девка с усами?

— Да тебе виднее… Те, что без усов, конного транспорта не требовали… Говоришь, в лагере лесорубов?

— Да.

— А там Нара близко…

— Нара там близко, а вот до поселка далеко. Мне бы лошадь.

— Вот заладил: лошадь

да лошадь. Скажи мне, я похож на дурака?

— Да вроде бы нет. Но я вообще-то не доктор.

— Клепа, у армян дураков не бывает. Мы очень хитрый народ. Ты что, всерьез решил, что можешь армянина обхитрить?

— И в мыслях подобного не было.

— Это хорошо, что не было. Я вот на обеде заглянул к Пауку, надо было спросить у лесорубов, когда обещанный дуб доставят. Народу на связи было — не протолкнуться. Абай сидел с парой своих ребят, Русик вокруг него увивался, даже Аня, жена Олега, пожаловала. Она, кстати, с Олегом пообщалась, новостями его порадовала. Какой-то чудной у них разговор вышел. Все колыбель упоминала, которую муж сколотил для их будущего потомства. А я вот к ним перед уходом экспедиции заглядывал, не заметил никакой колыбели. Странно, да?

— Наверное, колыбель маленькая, незаметная.

— Я так и подумал. Очень маленькая и невидимая. И еще про плоты рассказывала. Никто ее там не понял, кроме меня. Лишь я помню, что на плотах к нам в самом начале Добрыня спустился. Так говоришь, очень срочно к усатой бабе надо скакать верхом?

— Ну примерно так.

— Понимаю. Кстати, этой своей избраннице можешь похвастаться, что мастерские у нас понемногу превращаются почти в современный завод. Токари наши уже обрабатывают детали с допусками в сотую долю миллиметра. Ей, наверное, интересно это будет знать.

— Еще бы, она от такого удивления и без свадьбы, наверное, даст.

— И еще ей передай, что наши мастерские берутся за самые сложные заказы. Абай вот принес автомат сломанный, просит починить. Неисправность ерундовая, час работы. Но мы не спешим с этим делом, пусть пока полежит — и без того автоматов слишком много развелось. Но если будет надо, мы мигом его починим. И даже пострелять можем, если кто-нибудь принесет патронов и магазин. И мушкетов у нас несколько имеется, в арсенал сдать не успели. Понимаешь?

— Понимаю. А лошадь?

— А что лошадь? Вон в нашей конюшне целых три стоит. Скажи Стасу, чтобы дал Рыжуху. Она самая быстрая, и нрав у нее не подлый. Быстро домчишься. На сегодня и завтра тебе освобождение от работы даю. Ради такой экстренной любви отпустить тебя не жалко. Смотри только, волкам нарским кобылку не скорми.

— Не скормлю. Спасибо. Я тогда пошел?

— Иди-иди. Смотри только, ни с кем не трепись об этом. Здесь армяне есть и похитрей меня…

Глава 18

До устья Нары оставалось километров пятнадцать, когда вал винта наконец сдался. Олег, расхаживая по палубе, от неожиданности подпрыгнул — адский лязг, доносившийся из машинного отделения, по силе звука не уступал реву взлетающего авиалайнера. Мощь этого крика обиженного металла, его прерывистый характер и сочетание с сильной вибрацией корпуса однозначно говорили о том, что за пять минут с этой неприятностью не управиться.

Дизель заглушили — лязг затих. Механик, высунув из люка залитую машинным маслом башку, на немой вопрос Олега ответил печальным покачиванием головы.