Пограничник
Шрифт:
– Да уж. Необычная, прямо скажем, история. Ну теперь о главном, зачем я вас сюда позвал.
Андрей прижал два пальца к губам, будто в них была сигарета.
– Ах ты, зараза! Двадцать лет как курить бросил, а жест до сих пор остался. Ну так вот. У меня тоже, как вы видели, сын есть. Кирилл. Восемнадцать лет – ума нет. Вот, кстати, ещё одна привычка: я стал рассуждать о возрасте в критериях нашего Мира. На Внешней Земле в восемнадцать лет парень спокойно может быть полным раздолбаем.
– Ну уж, в восемнадцать лет юноши на Внешней Земле в армию идут.
– Вот именно, только идут. И там из них два года дурь выбивают, чтобы они к концу срока что-то из себя
– Долг воина – умереть. Долг солдата – выполнить поставленную задачу, – добавил Сэнсэй.
– Именно. Это путь тех, кто избрал своей стезёю защиту Родины. Но кто из политиков позволит создать такую армию… на Внешней Земле.
Атаман и Сэнсэй многозначительно переглянулись.
– Но я опять отвлёкся, – сказал Андрей. – Насчёт вашего завтрашнего похода. Я отправлю с вами десять рейтар. Среди них будет Кирилл. Он сам об этом попросил, да и нет никого, кто знал бы те места лучше. Кирилл – мой единственный сын. Я не знаю, встретите ли вы опасность там, куда отправляетесь, но обещайте, как самый сильный из зелёных, что не допустите, чтобы с моим сыном что-нибудь случилось.
– Полной гарантии дать не могу, как вы понимаете. Но обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы уберечь вашего сына от возможной опасности.
– Это я и хотел услышать. Удачного вам похода.
Андрей протянул на прощание Сэнсэю руку.
11. Рейтары
Протяжное коровье мычание заменило мне будильник. Я выглянул из юрты: огромное стадо коров выгоняли из вагенбурга, их всё-таки держали внутри круга повозок, а может, пригнали, чтобы подоить. В воздухе пахло свежей травой, молоком, а ещё навозом и мочой.
Солнце только вставало. Аюну в юрте я не обнаружил и испытал небольшое разочарование. Я бы с ней ещё пошалил, впрочем, и её отсутствие тоже переживу. Надо только аккуратно узнать, известно ли группе о моих ночных приключениях. Если да, то строго-настрого предупредить, чтобы Лене не проболтались.
Я привёл себя в порядок и пошёл к остальным. Их также разместили в отдельных юртах неподалёку от моей. Правда, Игла и Викинг наверняка спали вместе. Мои разведчики, по большей части, уже проснулись. Вова и Рикки о чём-то разговаривали, Гаврик задумчиво смотрел на солнце, а Загорный пристально изучал свой дробовик. Последствий недавнего пира никто не ощущал. Хм… а может, всем им прислали по девушке, причём каждая сказала разведчику, что он великий воин, она хочет зачать от него ребёнка и так далее? Танцовщиц ведь тоже было семь. Правда, как быть с Ингой? Хотя, я думаю, она не отказалась бы от ещё одного парного танца, да и Коля тоже.
Ага, вот как раз и Викинг с Иглой идут обнявшись.
– Группа, смир-рно, – задорно сказал я и, не дожидаясь выполнения команды: – Айда к воротам в поход отправляться.
Сэнсэя я дожидаться не стал. Он не потеряется.
У ворот вагенбурга, во-первых, я понял, что оказался прав – Сэнсэй был уже там, а во-вторых, меня ждала там неприятная новость. Ехать предстояло на лошадях.
Нет, я понимал, что степь слишком обширна для человека, но ехать на лошади не горел желанием.
Ездить верхом я умел. Другое дело, что мне гораздо привычнее было передвигаться
А вот на Юге лошадей выводили красивых и крупных, хоть тоже скрещённых с коренными лошадёнками Мира.
Я поздоровался с Сэнсэем и остальными. Тут уже были Андрей, Уйгур, Кирилл и ещё пяток смутно знакомых командиров партизан. Все в неизменных кожаных куртках с металлическими заклёпками. Неподалёку переминались Вовчик, православный священник, бонза и ещё с пару десятков местных ротозеев или чиновников.
Чуть поодаль, уже за воротами вагенбурга, стоял десяток рейтар. Так партизаны называют конных стрелков – свои самые боеспособные подразделения. Аналог наших разведчиков. Бойцы стояли на земле ровным строем, держа под уздцы коней. Одеты они были в те же примелькавшиеся куртки. Как я понял, это местный тип брони. На ткань изнутри крепились металлические пластины, а снаружи оставались видны только заклёпки. Такая броня меньше нагревалась на солнце, что в степи было немаловажно. Я-то, к примеру, на свой панцирь всегда маскхалат накидывал.
Кирилл меня радостно поприветствовал:
– Здравствуй, о великий победитель Демонов.
– Привет, Кирилл, не знаю твоё прозвище, но уверен, оно не менее грозное.
– Я вот беспокоюсь, удобно ли тебе будет с нами на коне ехать?
– Беспокоиться тебе надо за своё подразделение и за то, чтобы точно к месту нас проводить. Остальное не в твоей компетенции, – ответил я и добавил улыбку: шутка, мол.
Кирилл криво оскалился, явно ожидая посмотреть, как я в действительности буду держаться в седле.
Мне показали моего коня, уже осёдланного и со сбруей.
– Его зовут Василиск, – пояснил партизан.
У тёмного, с синим отливом коня были густая чёрная грива и глаза бирюзового цвета. Василиск громко фыркал, мотал головой и бил копытом землю.
– Дайте что-нибудь вкусного.
Запасливый Загорный тут же протянул два кусочка рафинада, которые я сунул в карман.
Посмотрев в глаза Василиску, выставил вперёд открытую ладонь и надавил ментально на животное собственной волей. Конь успокоился, неотрывно глядя на мою руку, отступил на шаг. Я взял его под узду, протянул кусочек сахара. Василиск принял угощение, и я тут же вспрыгнул ему на спину. Конь взвился было на дыбы, я резко осадил его за удила. Василиск согнул голову, попробовал брыкаться. Я ударил его шпорами, которые были немногим короче, чем естественные на его задних ногах, и треснул кулаком между ушей. Василиск успокоился.
– Ну, брат, ты чего? Мы с тобой подружимся, – сказал я, погладив коня по шее, а потом протянул ещё сахару.
Василиск съел и больше норов не проявлял.
Ни у кого из моей группы проблем с лошадьми не было. Гаврик – маг. Вова и Рикки родом из Антрацита, а этот город, где добывают уголь для Колонии, стоял посреди степи. Игла так вообще на ферме росла, с малых лет на лошадях каталась. Викинга ещё отец в раннем детстве успел поучить верховой езде, причём не используя стремян. А Загорный, мне кажется, всё по жизни умеет.