Пограничное состояние
Шрифт:
Вот и перекресток тот прошли, где французов встретили.
«Этот сектор больше не может считаться безопасным».
А в чем опасность-то? Заминирован он, что ли?
– Да от кого тут минировать? –
Потом помолчал и прибавил:
– Может, утечка газа где… или стена обвалилась…
Ага, думаю, пробрало все-таки! Опасается, краевед хренов! Присмирел…
– Тихо!
Ванька ткнул меня в бок.
– Гаси фонарь!
Тут и я услышал. Голоса. Неразборчиво пока, но явно приближаются.
Влипли.
– Быстро во двор!
Сквозанули через газон, по кустам, за угол. Ждем. Может, пронесет…
– Ну вот, заблудились! – сказал кто-то неподалеку. – Говорил тебе – давай такси возьмем!
– А?! – Ванька так дернулся, что мне пришлось ухватить его за руку.
– Да поставь ты чемоданы, – раздраженно произнес женский голос. – Зажги хоть спичку! Надо же посмотреть, какой номер дома!
– Мама… – прошептал Ванька. – Мамочка! – заорал он в голос, оттолкнул меня и рванул на середину улицы.
Вспыхнула спичка. Огонек
– Мама, папа! Я здесь! – Ванька включил фонарь и сразу нарисовался в темноте силуэтом – встрепанный, хэбэшка нараспашку, пилотку где-то потерял – ну прямо дембель. Женщина увидала его, руками всплеснула.
– Ванечка!
И навстречу.
– Вот здорово! – орал Свиридов. – Ко мне родители приехали!
И вдруг откуда-то сбоку метнулась тень, сшибла его на бегу, не дала прикоснуться к матери.
– Бегите, идиоты! Спасайтесь!
Я даже не сразу узнал голос – и злоба в нем, и обида на нас – прямо до истерики. Но громче всего слышен был страх.
Ванька шлепнулся было, но тут же вскочил, направил на орущего фонарь. И видим – это майор Томилин! Мечется, руками машет, а лицо серое, застывшее, будто понял он уже, что не спастись. Тогда я в первый раз и увидел, как это бывает: родители Свиридова набросились на майора сзади и впились зубами – один в шею, другой в плечо. Даже повалить не пытались. Вцепились, повисли и не шевелятся. А глаза радостные.
Конец ознакомительного фрагмента.