Пограничные бродяги (др. изд.)
Шрифт:
Охотник За Скальпами сражался с прежним неистовством, глумясь и насмехаясь над своими врагами. Рука его поднималась и опускалась с точностью маятника.
— А-а! — вскричал он, увидя охотников. — Вы ждете того же. Подходите, подходите!
Последние не заставили его повторять приглашение и очертя голову бросились на кричавшего.
Но злая участь не миновала и их. Джон Дэвис, сшибленный с ног грудью наскочившей на него лошади, отлетел на целых двадцать шагов в сторону и остался неподвижно лежать на земле. В ту же минуту
Такой исход подействовал на индейцев столь сильно, что, не будучи в состоянии победить ужас, внушаемый им этим удивительным человеком, они бросились в разные стороны, воя от страха.
Охотник За Скальпами окинул торжествующим взором арену своих подвигов, где плавало в крови до десятка трупов. Ненависть его была удовлетворена вполне. Затем, пустив свою лошадь вскачь, он догнал одного из спасавшихся бегством, схватил его за волосы, приподнял вверх и, перекинув перед собой поперек лошади, исчез в лесу, испустив злорадный вопль.
Теперь на лужайке оставалось только десять или двенадцать человеческих тел. Двое или трое из валявшихся на земле людей были еще живы, остальные же не обнаруживали никаких признаков жизни.
На этот раз Охотнику За Скальпами удалось устроить для себя еще одну кровавую потеху.
Что же касается отца Антонио, то еще в самом начале схватки он счел для себя бесполезным ожидать, чем она кончится, и выждав удобный момент, наш монах, перебираясь от одного дерева к другому, успел счастливо убраться подальше и тем избежать гибели.
ГЛАВА XXIV. После схватки
В течение почти получаса на лужайке, которая была свидетельницей ужасной схватки, приведшей к таким печальным последствиям и описанной нами в предшествующей главе, царило мертвое молчание.
Между тем Джон Дэвис, не получивший какой-либо серьезной раны, так как его падение было вызвано только ударом могучей груди лошади Охотника За Скальпами, открыл глаза и удивленно осмотрелся по сторонам. Толчок, полученный им, был настолько силен, что причинил ему чувствительные ушибы и заставил его упасть в обморок. Вследствие этого, снова придя в себя, американец в первый момент не мог отдать себе никакого отчета в том, что случилось и отчего он очутился в столь необычайном положении.
Мало-помалу мысли его прояснились, и возвратившаяся память сразу нарисовала в его воображении картину сверхъестественной борьбы одного человека против двадцати, борьбы, из которой победителем вышел все же этот один человек, разметавший всех своих противников.
— Гм! — пробормотал американец. — Кто бы это ни был, человек или черт, нельзя не сознаться, by God! что он ловко дерется.
Он поднялся с некоторым трудом, заботливо ощупывая ушибленные места. Затем, убедившись, что все кости у него в целости, американец заметил с явным удовольствием:
—
С этими словами он, затрудняясь еще свободно двигаться, оперся на ружье и сделал несколько шагов вперед по лужайке, отчасти чтобы размять свои члены, отчасти с целью окончательно убедиться в том, что они нисколько не повреждены.
Спустя несколько минут с помощью этого упражнения Джону Дэвису удалось восстановить кровообращение и вернуть своим суставам их прежнюю эластичность. Тогда, окончательно успокоенный относительно своего здоровья, он обратил внимание на валявшихся вокруг людей, некоторые из которых еще подавали признаки жизни.
— Хоть они и индейцы, — бормотал про себя американец, — но прежде всего это — люди. Особенным умом они, правда, не отличаются, однако из чувства человеколюбия я должен им помочь, тем более что настоящее мое положение не из приятных. Если же мне удастся кого-нибудь из них спасти, то их знакомство с прерией мне очень и очень пригодится.
Последнее соображение побудило Джона Дэвиса позаботиться о людях, которые в противном случае были бы оставлены на волю судьбы, то есть им предстояло бы стать жертвами диких животных, которые, почуяв кровь, непременно должны были появиться здесь с наступлением ночи.
Впрочем, чтобы быть справедливыми к этому себялюбивому гражданину Соединенных Штатов, мы должны подтвердить тот факт, что, приняв свое решение, он приступил к делу с полной добросовестностью. Да это и не представлялось для него особенно трудным, потому что к тем ремеслам, которые он перепробовал в течение своей полной событиями жизни, присоединялись некоторые познания и практический опыт в медицине, дававший ему возможность оказать раненым помощь, в которой они так нуждались.
К сожалению, большая часть индейцев, которых он осмотрел, были так тяжело ранены, что уже успели испустить дух, и помощь для них была совершенно бесполезна.
— By God! — бормотал американец, переходя от трупа к трупу. — Эти несчастные дикари убиты искусною рукой! По крайней мере, им не долго пришлось мучиться, потому что, получив такие раны, они, наверное, сейчас же отдали душу Богу.
Так добрался американец и до того места, где лежало тело Голубой Лисицы. На груди его зияла широкая рана.
— Э-э! Вот и наш достойный вождь! — заметил охотник. — Ловкий удар! Посмотрим, однако, нельзя ли привести его в чувство.