Пограничный легион
Шрифт:
– Ха-ха-ха-ха!
– Ой-го-го-го!
– Кто хочет есть?
Бандиты толкались, хохотали и радовались, как школьники.
– Нет, я уж лучше посмотрю, как будут отвешивать мою часть, - заявил Бад.
Рука Келса вздрогнула, и, выхватив револьвер, он тяжело стукнул им по столу.
– Ты не доверяешь моей честности, Бад?
– быстро и резко спросил бандит.
– Брось, хозяин, я просто сболтнул.
Это столкновение вызвало едва заметную перемену в настроении бандитов. Веселость и шутки прекратились. Гульден и его команда ближе подошли к столу. Лица сделались напряженными, хмурыми и подозрительными.
Скоро Келс закончил раздел золота,
– Это тебе, Гульден, - сказал он и подал великану один из мешков. Джесси... Боссирт... Пайк... Бади... Бринерман... Бликки.
– На, Джим, будь с нами заодно, - добавил он, бросая ему мешок. Джим нагнулся, чтобы поднять его.
– Теперь один для Красавчика и один для меня, - продолжал Келс. Бликки, выверни большой мешок!
И внезапно глазам Жанны представилась громадная груда золота. Глаза бандитов загорелись желтыми огнями. Казалось, какая-то угроза витала над их головами. Движения Келса сделались резкими и порывистыми. Большие капли пота выступили у него на лбу, руки задрожали.
Вскоре были поделены и большие мешки. Напряженность спала с лица бандитов. Однако они все ещё не могли успокоиться и походили на свору ищеек. Вдруг Бликки перегнулся через стол и сильно стукнул кулаком.
– Хозяин, я кое-что вспомнил, - сказал он.
– Ну так валяй, - ответил атаман.
– Будет Гульден делить свой слиток?
– Да, если он честный парень.
Бандиты громкими криками поддержали замечание Келса. Гульден тяжелым шагом подошел ближе.
– А разве я не имею права по собственному усмотрению делать некоторые дела, если мне этого хочется?
– спросил он.
– Нет. Я разрешил тебе только одно: убивать, когда тебе это захочется... Вот наше условие.
– А для чего убил я?
Никто не ответил ему.
– Я хорошо помню, что я сказал, и поэтому оставлю этот слиток у себя.
Одно мгновение царила угрожающая тишина.
– Вот как? Теперь его карты открылись, хозяин, и все, что ты велишь будет исполнено!
– раздраженно сказал Бликки.
– А, пусть его!
– презрительно ответил Келс.
– Я отыграю этот слиток у него и поделюсь с бандой.
Громкое "ура" было ответом на его слова, и только Гульден мрачно уставился в одну точку. Келс поднялся, и своей красивой сильной рукой помахал у него под носом.
– Я выиграю твой слиток!
– воскликнул он.
– Говори, согласен ты или нет?
– Вперед!
– вдруг взревел Гульден и со страшной силой швырнул золото об стол.
Бандиты, толкаясь и бранясь, старались отвоевать наиболее близкие места за столом.
– Я участвую в этой игре!
– крикнул Бликки.
– Все мы примкнем к ней, - заявил Джесси Смит.
– Валяй!
– согласился Гульден.
– Но невозможно же играть всем сразу, - запротестовал Келс.
– Давайте разделимся на две партии.
– Нет!
– Ну в таком случае, пока я буду грабить одних, другие пусть отправляются завтракать.
– Правильно сказано - грабить, - многозначительно воскликнул Бад.
– Ты очень точно стал выражаться, Келс. Мне кажется, что за этой игрой следует смотреть в оба.
– Это второй раз, Бад, - гневно и с угрозой ответил бандит.
– Берегись третьего раза.
– Ребята! Тяните, кто будет сейчас играть и кто потом!
– крикнул Бликки, швыряя на стол колоду карт.
С поспешностью, словно они тянули жребий на жизнь или смерть, бандиты бросились к картам. Бад, Бриверман, Джесси Смит и Бади Джонс оказались не включенными в игру.
– Бади, вы можете распрячь лошадей и выгнать их
Бад скроил кислую физиономию, но два других охотно отправились исполнять приказание. И игра началась; только один Клайв стоял в стороне. Все бандиты молчали; время от времени их руки протягивались над столом, и фигуры настороженно склонялись вперед. Бликки сидел, словно околдованный, жадный и напряженный. Джесси Смит был холодным и хитрым игроком; Боссирт и Пайк - два мерзавца, которых Жанна почти совсем не знала, совсем потеряли головы. Постепенно Келс превратился в странного, слабого, охваченного азартом человека; он всегда выглядел таким, когда садился играть в карты.
Вышедшие к лошадям бандиты вернулись, неся за собой тяжелые тюки. Порывисто вскочив, Бад побежал к ним и вернулся к столу, держа в руках бутылку с виски.
– Виски!
– воскликнул Келс.
– Уберите его! Мы не можем играть и пить в одно и то же время.
– А ты посмотри на меня!
– ответил Бликки.
– Пусть их пьют себе, - заявил Гульден.
– Тем скорее мы заберем их золото и тогда сыграем с тобой.
Келс не сказал больше ни слова. Игра продолжалась и он становился совершенно другим человеком. И сам не замечая того, он начал пить. Страх Жанны увеличился. Она чувствовала надвигающуюся катастрофу. Что думал Джим в эту минуту? Вспомнив его лицо, она поняла, что он испытывает то же самое.
Пролежав долгое время на своей постели, Жанна все сильнее и сильнее ощущала какую-то странную тягу наблюдать за Келсом и Гульденом. Под конец эта потребность сделалась просто невыносимой. Ее судьба и жизнь зависели от этих двух игравших мужчин.
Встав, она подошла к своему месту наблюдения, и то, что она увидела, наполнило её внезапным ужасом. Почти незаметная и неуловимая перемена в Келсе теперь выделялась с резкой и устрашающей отчетливостью. Груды золота, равные шансы играющих и пьяная отрава в черных бутылках - все это превратило каждого бандита в игрушку его собственных диких страстей. Исключением являлся только Гульден. Он был такой же, как и всегда. Но при взгляде на окружающих холод пробежал по телу Жанны. Келс был мертвенно бледен и восторжен. Нетрудно было понять, что он выигрывал. Бликки осатанел от злости. Джесси Смит выглядел ещё мрачнее и свирепее, чем обычно, но его хладнокровие исчезло. Ненависть светилась во взгляде, которым он окидывал Келса, когда тот требовал от него золота. Бади Джонс и Бриверман чуть не падали в обморок от жгучего нетерпения в ожидании своей очереди. Бад тоже сидел за столом, и его лицо исказилось от какой-то внутренней страсти. Жанна видела, что он проигрывал. Проигрывали также Пайк и Боссирт; хмуро стоя в стороне, они следили за своими тающими запасами золота с болезненной ревностью и злостью. Охваченный этой напряженной атмосферой, Джим стоял, нервно стиснув кулаки; его лицо побледнело, глаза сверкали. А игра продолжалась. С громким треском летели карты, кулаки яростно ударяли по столу, слышались глухой стук кожаных мешков с золотым песком, свирепые проклятия проигравших и грубые взрывы радости сгребавших золото счастливчиков.
Вдруг Бад вскочил и, перегнувшись через стол, сжав дрожащими пальцами свои карты, с искаженным яростью лицом и горящими глазами уставился на Келса.
– Вот!
– хрипло крикнул он, страстно швыряя ему свои карты.
– Ни к черту не годятся!
– насмешливо ответил Келс.
– Нет ли чего получше?
Бад низко перегнулся, стараясь заглянуть в карты Келса. Затем, побелев, он выпрямился и уставился на него.
– Ты разорил меня... Ограбил... у меня ничего больше нет!
– с пеной у рта гаркнул он.