Погром среди ясного неба
Шрифт:
На пороге стояла дамочка лет примерно пятидесяти в довольно коротком шелковом халате и в розовых тапочках с помпонами. Рыжие волосы были накручены на бигуди, лицо намазано чем-то сине-зеленым, но дама ничуть этого не стеснялась. Она смотрела на меня каким-то странным изучающим взглядом.
– Марья Филипповна? – спросила я, почувствовав себя под этим взглядом как-то неуютно.
Что делать дальше, я совершенно не представляла.
– Да, это я, – ответила дама и отступила на шаг, чтобы осмотреть меня с головы до ног. – А ты от Ксении Борисовны.
Это был
– Молода, конечно, – проговорила дама неодобрительно, как будто моя молодость была большим недостатком. – Ну да ладно, сойдет… заходи, можешь сразу приступать.
Я хотела было переспросить – к чему, но вовремя прикусила язык и снова промолчала. Впрочем, вопрос почти сразу прояснился сам собой: Марья Филипповна подвела меня к кладовке и показала:
– Вот тут пылесос, швабра, ведро… вот тут, на полке, порошки, моющие средства и все остальное, что тебе может понадобиться. Надеюсь, ты в этих вещах разбираешься!
Все ясно, она приняла меня за приходящую уборщицу, которую должна была прислать ей какая-то знакомая! Но однако… – мимолетом я погляделась в зеркало в коридоре. Неужели меня можно принять за уборщицу?
Собираясь сегодня на разведку, я оделась поскромнее. Это дядя Вася так учил – ничего яркого, ничего оригинального, чтобы никто тебя не запомнил. В рванье тоже нельзя – такому человеку доверия нету, и никто ему ничего не расскажет. Вот я и надела джинсы, курточку и кроссовки. Это чтобы удобнее, в случае чего, удирать было, а то мало ли – в самый нужный момент каблук отвалится. Но все же джинсы дорогие, куртка тоже приличной фирмы… обидно как-то. С другой стороны, я на работе, и это дает мне возможность осмотреться в квартире и кое-что разузнать. Хорошо, что я промолчала и не вышла из образа. Главное теперь – помалкивать, чтобы не выдать себя каким-нибудь лишним словом. Впрочем, кое-что мне все же придется у нее спросить…
– Марья Филипповна, а у вас есть резиновые перчатки?
– Свои надо приносить! – строго ответила она, однако все же выдала перчатки из личных запасов.
Работая в детективном агентстве, мне часто приходилось действовать под прикрытием – устраиваться то продавщицей в цветочный магазин, то секретаршей в коммерческую фирму. Сейчас придется поработать уборщицей, ничего страшного. Тем более что хозяйка меня явно ничуть не стесняется и может выложить что-нибудь интересное… Только бы настоящая уборщица не пришла, будет неловко…
Квартира у Боровиков была большая – три огромные комнаты, еще холл, где стояла мягкая мебель и столик. И коридор, и два санузла, и кухня, напичканная разными приборами, в общем, работы непочатый край.
Прежде чем допустить меня до работы, хозяйка провела предварительный инструктаж. Она долго и подробно перечисляла все, что я должна вычистить, вымыть и протереть, еще дольше объясняла, какое все здесь дорогое и хрупкое и что если я что-нибудь сломаю или испорчу – мне придется оплатить это из своего кармана.
Под конец она взглянула на меня с откровенной неприязнью и добавила:
– И имей в виду – я зря денег не плачу!
В это время в дверь квартиры позвонили. Я поежилась – наверняка это настоящая уборщица, сейчас меня выставят, хорошо, если в милицию не сдадут. Но из коридора послышался мужской голос.
– Тебе чего? – недовольно спросила хозяйка. – Отчего не позвонил?
– Да так, решил зайти, тетку навестить…
В коридоре стоял здоровый мордатый парень. Он окинул меня нагловатым взглядом, впрочем, так, по привычке, не имея в виду ничего плохого.
– Сколько раз просила, чтобы ты меня теткой не звал! – сказала хозяйка. – Ну проходи, что ли, Виталик…
Они скрылись в гостиной, а я перевела дух – разоблачение мне пока не грозит.
Я начала уборку с кухни. Вымыла плиту, протерла металлическую вытяжку, столешницу, дверцы шкафов. На полочке справа от плиты стояли какие-то сувенирные статуэтки – керамические и стеклянные фигурки мышей и лягушек. Наверняка дешевые сувениры, купленные в заграничных поездках. Я сняла их, чтобы вытереть пыль с полки, и сзади, возле самой стены, увидела очень красивую глиняную куколку, раскрашенную белым и красным. В ней чувствовался вкус, и сделана она была с большим мастерством.
Почему же такую красивую вещь хозяйка задвинула в самую глубину, с глаз подальше? И где я видела что-то очень похожее?
Не успела я додумать эту мысль до конца, как ко мне подскочила Марья Филипповна и раздраженно проговорила:
– Что ты там роешься?
И ведь подкралась неслышно в своих мягких тапках!
– Да ничего, – я взглянула на нее удивленно. – Пыль хотела вытереть на этой полке…
– Вытерла? Вот и поставь все обратно, как было!
Я недоуменно пожала плечами и расставила все статуэтки в прежнем порядке. При этом невольно задержала в руке красно-белую глиняную куколку.
Где же я ее все-таки видела?
Ой, ну совсем с памятью беда!
Точно такую куклу показывал мне вчера Егор Иванович, только та была в малиновом платье, а эта в красном. Он еще сказал, что этих кукол расписывала Надя. И правда, личико у куклы было такое забавное и выразительное, что хотелось улыбнуться. И если бы я увидела такую куклу в магазине, то обязательно бы ее купила. И поставила бы на видное место, и смотрела бы каждое утро, чтобы прийти в хорошее настроение.
Но откуда здесь взялась эта кукла, если Надя не появлялась в квартире Боровиков?
Я осторожно поставила куклу на прежнее место и вдруг почувствовала спиной чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, увидела в дверях кухни Виталия. Он стоял прислонившись к дверному косяку, но смотрел вовсе не на меня, а на красно-белую куколку в моих руках. Серьезно так смотрел, даже испуганно.
Марья Филипповна перехватила его взгляд и нахмурилась.
– Маша, ты чего эту дрянь не выкинула? – проговорил Виталий напряженным голосом.
Хозяйка фыркнула, вышла из кухни, по дороге подхватив племянника за локоть, но далеко не ушла, остановилась в коридоре, и до меня донесся ее приглушенный голос: