Погружаясь во тьму
Шрифт:
– Да? – искренне удивился я. – По-моему, это просто день, когда дарят бесполезный мусор, который потом выкинут.
– Это где ты такое видал?
– Моему кузену постоянно родители задаривали кучу игрушек, половину которых он ломал, а о второй забывал через неделю, и этот хлам потом чердак забивал.
Это если молчать про вторую комнату, где он игрушки хранил. Потом ее отдали мне вместо чулана, но не суть важно.
– Глупо как-то, - хмыкнула она. – А тебе что дарили?
– Эм-м-м-м… одежду… - попытался выкрутиться я.
Родственники до восьми лет даже не
Я вот сейчас думаю и задаюсь вопросом, они просто мудаки или ко мне какое-то особое отношение было? Могу понять, что, может, в прошлом я как-то навредил им, и теперь они во всем экономят на мне, но это порой переходило всякие границы. Сейчас я осознаю это.
– Одежду? – приподняла она бровь.
– Подарки для меня были практичными, - ответил я, не желая рассказывать о своем прошлом.
Панси и так знает, что мне жилось не очень хорошо, но плакаться и жаловаться на тяжелую жизнь я не собираюсь. Терпеть не могу сопливую жалость. Мне и так хреново, но жалеть себя я не дам.
Это одна из причин, почему я никогда не пытался рассказать Генни о том, как я жил. Она явно пребывает в иллюзиях о моем существовании, и я никогда не пробовал ее переубедить. Я хотел, чтобы она приняла меня таким, какой я есть, а не из жалости к убогому. Для меня иной исход был бы ужасно унизительным.
– Понятно, - сказала слизеринка. – Но я все равно советую подарить Грейнджер что-нибудь.
– И что мне дарить?
– Есть у меня пара идей.
– Мне уже страшно.
– Не боись, я знаю, что делаю, - гордо заявила она.
– Обычно после таких слов все идет не по плану, - вспомнил я те моменты, когда она была слишком самоуверенна и как пролетела.
– Расслабься, - махнула она рукой. – Давай поедим, а потом обсудим.
– Ладно, ладно, - вздохнул я. – Почти готово…
Глава 40. Подарок.
– Ум-м-м-м-м… - устало потянулась она, закончив со своими делами. Работа старосты - вещь сложная, особенно когда приходится делать все одной. А учитывая, что о той драке с Гарри прознал Снейп, то Рону приходится по вечерам отрабатывать, так что она опять вынуждена делать все сама. – Ничего, завтра нагружу его, чтобы вообще о глупостях забыл.
У ее друга слишком много свободного времени и некуда девать кипучую энергию, а потому Гермиона сумеет направить все это в нужное русло.
«И это вовсе не для того, чтобы он меньше времени проводил с Лавандой»,– отмахнулась она от навязчивой мысли.
Встряхнув головой, она отбросила всякие глупости и стала собираться. Скоро уже отбой, а как она слышала, в коридорах в последнее время всякое творится, потому лучше не задерживаться.
Покинув библиотеку, девушка двинулась по коридору, по пути обдумывая ситуацию вокруг нее.
Недавно они провели обследование
И самое странное во всем этом, что создается впечатление, будто Гарри сам не против играть в эту опасную игру и продолжать общение с Паркинсон. Они вообще вместе странно смотрятся. Гермиона много раз отмечала их непонятную игру слов, пикировки и попытки поймать друг друга на лжи. Оба не доверяют друг другу, но по какой-то причине тянутся и сами желают такого общения. Словно два ужасно одиноких человека, что боятся сблизиться, но очень хотят этого.
«Вряд ли такое, – покачала она головой. – Панси тут явно имеет более корыстные цели».
Что именно нужно самой слизеринке, неясно, и о ее тайне Гарри рассказывать не хочет. Пусть держать свое слово - это правильно и благородно, но узнать, в чем дело, все же хотелось. Гермиона не настаивала и терпеливо ждала. Ей уже удалось поймать их с поличным, а потому она подождет нового прокола.
«Мерлин, я теперь сама ввязываюсь в эти игры».
Неприятнее всего было осознание того, что Гермиона делает что-то в тайне от Генни и Рона. Они втроем всегда держались вместе и вместе разбирались в ситуации, но сейчас разделились. Грейнджер теперь работала с другими людьми, и это в корне отличалось от прошлого.
Гарри и Панси диаметрально противоположны Генни и Рону, их взгляды на мир куда более циничны и практичны, они больше думают о себе, чем об окружающих, что в целом вполне оправдано. Гарри не доверяет никому постороннему и имеет на это право.
«Как же так могло случиться?»
Гермиона не могла точно сказать, когда именно она начала замечать что-то странное вокруг Гарри. Ей было жалко того худого мальчика на первом курсе, который был ростом ниже всех в группе и даже уступал в размерах сестре. Тогда и сама Гермиона была почти изгоем и так захвачена учебой, что ничего не замечала. А уж после того, как Генни и Рон приняли ее как друга, то совсем перестала замечать все вокруг себя.
На втором курсе ей удалось получше познакомиться с Гарри, и она тогда с удивлением обнаружила, что он весьма мил, весел и интересен. Быть может, если бы не ее гордыня в начале учебы, то она смогла бы сойтись с Гарри, и они стали бы очень хорошими друзьями.
Однако все прошло, и на третьем курсе из-за огромного количества дополнительных уроков ей было тяжело поддерживать с ним общение. Она едва с ног не валилась.
На четвертом курсе она встала на сторону Генни сразу после Гарри. Девушка, к своему стыду, изначально испугалась высказать свое мнение, боясь самой стать снова изгоем, но, видя, как Гарри самоотверженно отстаивает честь сестры, решилась и сама поддержать их.