Погружение в Солнце
Шрифт:
Тонкую шейку венчала крупная круглая голова. Лишенные век, красные стебельчатые глаза были огромны, как, впрочем, и губы. Они, бесспорно, доминировали на лице, где располагалось еще несколько мелких органов неизвестного назначения. Джейкоб впервые встречал представителя этого вида.
В глазах существа явно читался ум.
Джейкоб прочистил горло. Ему все еще приходилось бороться с накатывающим волнами головокружением.
– Простите… Нас не представили друг другу, и я… не знаю, как к вам следует обращаться, но, полагаю, вы прибыли сюда,
Большая белая голова кивнула, подтверждая его догадку.
– Вы один из тех, с кем я должен встретиться по просьбе кантена Фэйгина?
Инопланетянин снова кивнул.
«Видимо, это означает „да“, – подумал Джейкоб. – Интересно, он вообще говорить умеет? И что за речевой аппарат может скрываться за такими губищами?»
Кстати, почему это существо стоит столбом? Есть в его позе что-то такое, что наводит на мысль о…
– Позвольте предположить: вы представитель расы клиентов и ждете разрешения заговорить?
«Губы» слегка раздвинулись, и между ними мелькнуло что-то белое и блестящее. Пришелец еще раз кивнул.
– Тогда прошу вас, говорите! Мы, люди, как известно, предпочитаем минимум церемоний. Как ваше имя?
Прозвучавший в ответ голос оказался на удивление низким. Он исторгался из расширившегося рта с отчетливым пришепетыванием.
– Меня жовут Кулла, шэр. Шпашибо. Меня пошлали ужнать, не жаблудилишь ли вы. Шледуйте жа мной, оштальные уже в жборе. Или, ешли вам угодно, можете продолжать медитировать до ушловленного времени начала вштречи.
– Нет-нет, пойдемте, ради всего святого!
Джейкоб, пошатываясь, встал. На секунду прикрыл глаза, очищая разум от последствий транса. Рано или поздно ему предстоит выяснить, что случилось, пока он был под гипнозом, но это дело вполне может подождать.
– Что ж, ведите.
Кулла повернулся и медленной скользящей походкой направился к одной из боковых дверей Центра.
Пришелец явно был представителем расы клиентов – одной из тех, чье двустороннее соглашение с расой патронов все еще было в силе. Подобные расы низко котировались в негласной галактической иерархии. Джейкобу, которого вся эта хитрая и запутанная галактическая дипломатия по-прежнему ставила в тупик, оставалось только радоваться, что человечество по счастливой случайности занимало более высокую, хотя и шаткую позицию на этой иерархической лестнице.
Кулла привел его на второй этаж, к массивной дубовой двери. Без стука распахнув ее, пришелец первым вошел в зал, где проходила встреча.
Джейкоб заметил двух человек и еще двух инопланетян, не считая Куллы: один был небольшого роста и покрыт шерстью, а другой еще мельче и смахивал на ящерицу. Они расположились на подушках между какими-то раскидистыми комнатными растениями и окном во всю стену, из которого открывался вид на бухту.
Джейкоб попытался проанализировать произведенное инопланетянами впечатление, пока не попал в поле их зрения, но не прошло и секунды, как кто-то окликнул его по имени.
– Джейкоб, друг мой!
– Фэйгин, но где…
– Я здесь.
Он снова поглядел на компанию у окна. Люди и мохнатый ПВЦ поднялись со своих мест, один только пришелец-ящер не сдвинулся с подушки.
Джейкоб проследил взглядом дальше и вдруг опознал Фэйгина в одном из «комнатных растений». Увенчанная серебристыми чешуйками ботва старого кантена нежно зазвенела от легкого бриза.
Джейкоб улыбнулся. Всякий раз при встрече с Фэйгином он сталкивался с одной и той же проблемой. Когда общаешься с гуманоидами, обычно стараешься отыскать лицо или некую часть тела, выполняющую те же функции. И в большинстве случаев найти в странных инопланетных чертах место, на котором можно сфокусировать взгляд, удается быстро и без труда.
Почти у каждого имеется какая-нибудь анатомическая деталь, к которой невольно начинаешь обращаться, подразумевая, что этот орган отвечает за восприятие. У людей, а зачастую и у инопланетян такой деталью служат глаза.
У кантена глаз не было. Джейкоб подозревал, что яркие серебристые наросты, звеневшие, как колокольчики, играли в организме Фэйгина роль световых рецепторов. Если так, то от этого знания все равно мало толку. В результате приходилось смотреть на всего Фэйгина целиком, а не довольствоваться какой-то одной точкой, олицетворявшей его «я». Это заставляло Джейкоба гадать, какая из двух версий менее вероятна: что он все-таки сумел привязаться к пришельцу, невзирая на эту помеху, или что он, несмотря на многолетнюю дружбу, все еще ощущает в присутствии Фэйгина неловкость.
Темное, покрытое листвой туловище Фэйгина отделилось от окна и устремилось навстречу другу, то и дело выгибаясь и поочередно выбрасывая вперед узловатые корни. Джейкоб удостоил его полусерьезным-полушутливым поклоном и стал ждать дальнейшего развития событий.
– Джейкоб Альварес Демва, а-Человек, уль-Дельфин-уль-Шимпанзе, приветствуем тебя. Для столь ничтожного создания, как я, огромная радость ощущать тебя сегодня, в очередной раз, – речь Фэйгина была четкой, однако он неосознанно произносил фразы как бы нараспев, из-за чего его акцент напоминал помесь шведского и кантонского. Язык дельфинов и троичный код давались ему куда легче.
– Фэйгин, а-Кантен, аб-Линтен-аб-Сикул-уль-Ниш, Миорки Кифу, рад снова видеть тебя! – Джейкоб поклонился.
– Эти досточтимые создания явились сюда, чтобы обменяться с тобой мудростью, дружище Джейкоб, – сообщил Фэйгин. – Надеюсь, ты готов к церемонии знакомства.
Джейкоб настроился, стараясь зафиксировать в памяти витиеватые имена пришельцев и уделяя им не меньше внимания, чем их наружности. Имена патронов и цепочка имен клиентов способны немало поведать о статусе каждого из присутствующих. Он кивком попросил Фэйгина приступить к представлению.