Погружение
Шрифт:
– Со мной не так.
сексуальны, чем мы. Самцы управляют всем. Они помогают супругам, которые ухаживают за детьми, но это не мешает им постоянно «развлекаться» на стороне.
Леон перевел разговор на профессиональные рельсы: так он чувствовал себя гораздо увереннее.
– Как говорят специалисты, обезьяны придерживаются смешанной стратегии размножения.
– Какая корректная формула.
– И весьма точная.
Конечно, Леон не мог знать наверняка, всякий ли раз Келли покидала Шилу, когда к той приближался какой-нибудь шимп, чтобы наскоро
Леона удивили собственные размышления. Как можно ревновать, когда они находятся в других телах? Разве обычный кодекс морали распространяется на подобные ситуации? Однако разговоры с Келли на эту тему смущали его.
Он все еще оставался деревенским парнем — хотел он того или нет.
Со вздохом Леон сосредоточился на своей трапезе: темное мясо с овощами в остром соусе. Он ел с аппетитом. Увидев веселые искорки в глазах Келли, он заявил:
– Я заметил, что шимпанзе понимают, что такое торговля. Пища за секс, предательство вожака ради секса, поглаживания за секс, практически все в обмен на секс.
– Да, создается впечатление, что роль общего эквивалента играет секс. Быстрый и не слишком приятный. Резкие движения, сильные ощущения, бум — и все закончено.
Леон кивнул.
– Самцам это необходимо, а самки пользуются их зависимостью.
– Х-м-м, ты тоже обратил внимание.
– Если я собираюсь рассматривать поведение шимпанзе как упрощенную модель взаимоотношений людей, то у меня нет выбора.
– Шимпанзе как модель поведения? — послышался уверенный голос Рубена. — Они не являются образцовыми гражданами, если вы обсуждали именно это. — Главэксп продемонстрировал ряд ослепительных зубов, и снова Леон почувствовал фальшь его дежурной улыбки. Он механически улыбнулся в ответ.
– Я пытаюсь определить переменные, определяющие поведение
шимпанзе.
– Вам следует проводить с ними больше времени, — убежденно сказал Рубен, усаживаясь за их столик и подзывая официанта. — Они таинственные существа.
– Согласна с вами, — вмешалась Келли. — А вы часто погружаетесь?
– Иногда, но большинство наших исследований теперь проводится иначе. — Уголки рта Рубена печально опустились. — Статистические модели и тому подобное. Я был инициатором использования идеи погружения для привлечения туристов, чтобы добыть денег на развитие проекта. В противном случае нам бы пришлось законсервировать станцию.
– Счастлив внести свой вклад, — сухо произнес Леон.
– Ну, признайся — тебе понравилось, — весело сказала Келли.
– Ну, да. Это… необычно.
– Степенному профессору Маттику полезно выбираться из своей раковины, — гнула свое Келли. Рубен сиял.
– Пожалуйста, постарайтесь не рисковать. А то некоторые наши клиенты воображают себя супершимпанзе. Глаза Келли сверкнули.
– А какая существует опасность?
– Но вы находитесь в тесной связи с шимпанзе, — ответил Рубен. — Серьезный шок, пережитый обезьяной, может оказать отрицательное воздействие на вашу нервную систему.
– Какого рода шок? — поинтересовался Леон.
– Смерть, ранение.
– В таком случае, — заявила Келли, обращаясь к Леону, — я считаю, что тебе не следует совершать погружения.
– Перестань! — раздраженно ответил Леон. — Я в отпуске, а не в тюрьме.
– Любая угроза для тебя…
– Всего минуту назад ты подробно объясняла, что этот опыт мне полезен.
– Твоя жизнь…
– Ну, реальная опасность совсем невелика, — вмешался Рубен. — Скоропостижная смерть шимпанзе — крайне редкий случай.
– И я всегда могу вернуться назад, если замечу приближение опасности, — добавил Леон.
– Но станешь ли ты возвращаться? Мне кажется, тебе понравились приключения.
Она не ошиблась, но Леон не собирался в этом признаваться. Если он хочет отдохнуть от бесконечных занятий математикой, то лучше способа не придумать.
– Мне нравится все, что находится подальше от бесконечных коридоров Хельсинки.
Рубен уверенно улыбнулся Келли.
– У нас еще не было ни одного несчастного случая с туристами.
– А как обстоят дела с персоналом? — быстро отреагировала Келли.
– Ну… одна необычная история…
– Что произошло?
– Шимпанзе свалился в пропасть. Наша лаборантка не успела вовремя «выскочить», и ее парализовало. Шок от пережитой во время погружения смерти может оказаться фатальным. Однако теперь у нас есть система, которая закоротит контакт…
– Что еще? — не унималась Келли.
– Еще… еще один неприятный эпизод. Довольно давно, когда у нас были лишь примитивные проволочные заборы… — главэксп заерзал на стуле, — на территорию заповедника пробрались хищники.
– Какие хищники?
– Охотники за приматами. Мы называем их рабуинами — результат генетического эксперимента, закончившегося два десятка лет назад.
– А как они проникли на территорию заповедника? — не унималась Келли.
– Рабуины немного похожи на диких свиней, их копыта приспособлены для копания. Однако они хищники. Могут учуять дичь — наших животных в краале, например. А потом сделать подкоп под изгородью.
Келли посмотрела на высокие, массивные стены.
– Нынешние заграждения достаточно надежны?
– Несомненно. Я уже сказал, что рабуины — плод генетических экспериментов. Здесь пытались создать двуногого хищника с использованием ДНК бабуина.
– Эволюционные игры, — сухо заметила Келли. Рубен не заметил напряжения в ее голосе.
– Как и большинству двуногих хищников, им укоротили передние ноги, а голову наклонили вперед — для баланса использовался мощный хвост, при помощи которого животные передают сигналы. Они охотятся на самых крупных стадных травоядных, гигантелопу — еще один эксперимент — и едят только свежее мясо, богатое протеином.