Погружение

Сноу Эмили

Я чувствую лишь разочарование, жалость и отвращение. И да, чертов страх. Нелюбовь.

Я прикасаюсь к кнопке отключения звука на своем навигаторе, и песня Five Finger Death Punch, что играла по радио, стихает. Думаю, что мне следует сказать Сэм, но затем, посылаю все на хрен и пишу, что думаю.

4:48 вечера: Ты можешь сейчас разговаривать? Нам нужно поговорить обо всем этом дерьме между нами.

Я практически слышу смех в ее мягком голосе, когда тут же получаю ее ответ.

4:49 вечера: Об

этом дерьме между нами?

Она что, издевается надо мной?

4:49 вечера: Не играй в игры, Сэм. Ты точно знаешь, что я имею в виду.

Она не отвечает какое-то время. Возможно, пытаясь воспользоваться ситуацией и выжать из меня побольше наличных до того, как мы приступим к взрослой беседе. Но когда Сэм наконец-то отвечает, ей удается удивить меня.

Она уже в Калифорнии. В Санта Монике, если быть точным. И она хочет встретиться со мной через час, но мне довольно сложно понять, почему, черт возьми, среди всех месте на Земле, она здесь.

Я ожидаю, что она пришлет еще одно сообщение. С просьбой захватить с собой чековую книжку или что-то в этом роде, но она не пишет. В результате я гадаю, что за херню она планирует.

Я добираюсь до пирса за полчаса и направляюсь к парку развлечений, в котором мы договорились встретиться. Сэм крайне редко приходит вовремя, но на сей раз она уже здесь, ожидает меня возле входа, вышагивая перед фуд-кортом и делая длинные затяжки сигареты.

Она замечает меня почти что сразу, несмотря на мою черную вязаную шапочку и солнцезащитные очки. Ее стальные серые глаза буравят меня со смесью привязанности, похоти и отвращения.

– Ты все еще выглядишь, как ты, - комментирует она в тот момент, когда мы оказываемся на достаточно близком расстоянии, чтобы слышать друг друга. Она кивает на татуировки на моих запястьях, которые выглядывают из-под длинных рукавов.
– Ты никого не одурачишь, Лукас-Чертов-Вульф. И никогда не мог, - затем она пожимает плечами.
– Ну, твоя маскировка никого не обманет. Тебе удалось убедить всех, что ты такой...

– Попридержи это дерьмо, - предупреждаю я. Она начинает, было, отвечать, но я выхватываю сигарету из ее рта, бросаю ее на землю и затаптываю подошвой своей туфли.
– И не делай этого здесь. Здесь повсюду дети...

Она становится на носочки - что не очень-то ей помогает, так как я намного выше Сэм - и прижимает свое худое тело ближе к моему. Она, пиздец, какая тощая. Сэм потеряла еще больше веса с тех пор, как я в последний раз ее видел, а это было всего пару недель назад.

– Боишься, меня отсюда вышвырнут?

Я выгибаю бровь.

– Нет, думаю, что мамочка какого-то футболиста выбьет из тебя все дерьмо за то, что ты выдохнула дым в лицо ее ребенку.

Она снова становится на полную ступню, а затем отклоняется назад, поднимая на меня взгляд своих глаз, которые кажутся слишком большими для ее лица. Когда мы еще были женаты - черт, даже спустя годы после этого, когда мы трахались друг с другом, потому что казалось невозможным прекратить это все - она была здоровой и красивой.

С моими деньгами она могла бы купить себе все, что пожелает.

– Здесь я когда-то думала, что тебя бы не волновало, если бы я спрыгнула с крыши здания, Лукас, - говорит она, и я наклоняю голову в сторону, заставляя уголки своих губ приподняться. Ее первоначальное выражение лица возвращается.

– Почему ты здесь, Сэм?

Она игнорирует мой вопрос и вместо этого берет меня под руку. Я хочу сбросить ее руку, но не желаю устраивать сцены или ранить ее, потому оставляю все как есть.

– Пойдем со мной, малыш, - говорит она. Я не упускаю нотки отчаянья в ее голосе. Я слышал их так много раз за прошедшие годы, что могу различить их в комнате, полной людей.

Но черт, есть что-то еще, чего я не слышал раньше от нее.

Мы прогуливаемся в течение длительного времени, возвращаясь к чертовому колесу, прежде чем один из нас произносит хоть слово. Наконец, я убираю ее руку с моего предплечья и аккуратно касаюсь ее плеча.

– Я не собираюсь провести весь остаток своей жизни, разгуливая здесь с тобой.

В течение десяти секунд она выглядит смущенной, а потом усмехается.

– Правда, Лукас?

– Я никогда не был столь серьезен в своей жизни.

Проскальзывая мимо меня, она становится в очередь на чертово колесо следом за несколькими детьми. Я смотрю на ее затылок, на гладкие короткие черные волосы, которые она окрасила в рыжий всего пару недель назад. Я наблюдаю за тем, как слегка дрожат ее плечи под тканью тонкой серой футболки. Как она крепко обнимает себя, стараясь держаться. Засовывая руки в карманы джинс, я присоединяюсь к ней.

Она не встречается со мной взглядом, когда произносит:

– Ты тот, кто все испортил.

– Ага, - говорю я, приступ страха, будто кулак, ударяет меня в грудь.
– Я облажался.

– Ты тот, кто...
– она перестает себя обнимать и проводит руками по волосам.
– Чего ты хочешь от меня?

– Чтобы ты оставила меня в покое. Я заплатил тебе, черт подери, я заплатил тебе. Пришло время нам покончить со всем этим. Если я хочу быть с кем-то еще, то должен быть в состоянии...

Ее губы приоткрываются, но Сэм быстро маскирует свое удивление суровым взглядом, отчего выглядит как минимум лет на десять старше своего возраста.

– Конечно, это все из-за той сучки, что я повстречала на вечеринке у Силлы, - ее голос полон злости, когда Сэм упоминает Сиенну... и Силлу.
– Силла выставила себя, как всегда, пьяной шлюшкой. Давай, удиви меня своей новой партнершей, которую ты так бережешь.

Я не уберег Сиенну. В этом и заключается проблема.

– Мы говорим не о ком-то конкретном. Все дело в том, что я отказываюсь в дальнейшем иметь дело с этим дерьмом.

Поскольку перед нами и за нами в очереди стоят люди, Сэм не настолько глупа, чтобы поведать миру мои секреты - не тогда, когда она верит, что все в ее руках, что я в ее руках. Когда она наконец решает спросить меня, то наклоняется ближе, обдавая меня запахом алкоголя и сигарет.